Вскоре дыхание Леонида выровнялось и стало глубоким. Когда появились лёгкие судороги, я понял, что он перестал контролировать своё тело. Он лежал спокойно, иногда частота дыхания нарушалась, но я возвращал ему нужный ритм. Леонид вздрагивал, хмурился, иногда улыбался, но ни разу я не отметил испуга на его лице. Я контролировал состояние Леонида и готов был прийти на помощь, если бы почувствовал ощущения дискомфорта у него, но всё шло нормально, только по изменяющейся мимике лица я понимал, что он переживает разные эпизоды своего детства.
Когда я понял, что достиг ожидаемого результата, я вывел Леонида из нужного мне состояния и позвал Лену. Леонид несколько минут сидел, казалось, привыкая к комнате, будто увидел её другими глазами, что могло быть вероятным, потом сказал:
А что это было? Иногда всё почему-то светилось: ты, фикус, мои руки. Я же видел свои руки, а вокруг них голубой свет.
Это правда? удивилась Эльмира.
И мне снова, как некоторое время назад отцу и матери Ивана, пришлось объяснять простое явление, которое у меня давно не вызывало никаких эмоций.
Правда, сказал я. Это аура, которая есть у всего живого. Свечение энергетического поля. Учёные называют это биополем. Обычная физика.
А что же эту ауру никто не видит?
А для этого нужен особый психотип человека. Хотя, говорят, есть ряд упражнений, которые помогают увидеть это свечение.
А как же это свечение увидел Леонид?
А он находился как раз в особом психическом состоянии.
А вы видите? Эля не могла пересилить себя и называть мены на «ты». Я не стал поправлять её.
Я вижу, сказал я и вернулся к Леониду. Лёня, у тебя всё в порядке. Второй сеанс можно было не проводить, но я хотел проверить, насколько надёжной оказалась нужная мне блокировка. Как я понял, ты не испытал никакого страха, когда видел отца?
Нет, ответил Леонид. А почему я должен был испытывать страх? Ну, бросил нас и бросил. Может быть это и к лучшему, потому что жили они с матерью плохо, и я его не любил, так как видел вечно пьяным.
Ну, это всё, что нам нужно. Кстати, я в театре следил за тобой и видел, что ты даже когда волновался, говорил
свободно, не спотыкаясь на словах.
Сам удивляюсь, сказал с улыбкой Леонид. Странное чувство, когда знаешь, что в разговоре не нужно заменять слова и стараться не произносить трудные звуки Спасибо тебе. Я даже не знаю, чем могу тебе отплатить.
Так как насчёт стать артистом? сказал я, пропуская слова благодарности мимо ушей. Не раздумал?
Да теперь можно и попробовать, бодро сказал Леонид.
Я поговорю с Борисом Михайловичем Кашириным, чтобы он посмотрел тебя. Он меня хорошо знает, и, если я попрошу, думаю, не откажет. Если у тебя есть к актёрскому ремеслу способности, он возьмёт тебя на заметку и даст хороший совет, что делать. Сейчас уже поздно, а на следующий год ты можешь поступить на факультет культуры и искусства, там есть актёрское отделение. Кстати, Борис Михайлович ведёт народный театр в городке Нефтянников и там есть один парень, Арсен, так он учится как раз на этом факультете, только на режиссёрском отделении Хорошо бы тебе, конечно, пока поиграть в театре Бориса Михайловича. Это хорошая площадка для подготовки в театральные заведения. Ну, это ты сам сообразишь по возможностям.
Я знаю, что способности есть, обрадовался Леонид. Спасибо тебе. По гроб жизни буду помнить, что ты для меня сделал.
Леонид растрогался, даже, мне показалось, слеза навернулась на глаза. Сам же я не видел ничего в моём желании чем-то помочь человеку, если есть такая возможность, и отреагировал на его очередной порыв благодарности спокойно и без особых эмоций, если не считать лёгкую ироническую усмешку, которую я быстро спрятал за безразличием. Ведь я слышал подобное от многих людей, с которыми меня сталкивали обстоятельства и которым я смог помочь, хотя не многие знали, чего это мне стоило. После сеанса, если он требовал серьёзного напряжения сил и энергии, я чувствовал слабость, апатию, мне хотелось спать. Это угнетало. В таких случаях я спешил уединиться, находил какой-нибудь укромный уголок и долго сидел, пока мысли приходили в порядок и силы вновь наполняли мышцы.
До болезни, после которой я потерял свои паранормальные способности, мне снились сны, в которых часто присутствовала молния. Она виделась постоянной, как дуга электросварки, упиралась в землю и уходила в бесконечность. И я ощущал каждой клеткой всё пронизывающую энергию, которая наполняла меня, как пустую оболочку. Меня не пугала эта грандиозная сила, и утром я просыпался свежим и бодрым. Сейчас этого нет, но я часто в преддверии сна, сам того не замечая, погружаюсь в особое состояние. Иногда меня погружают в него какие-то ритмичные звуки, которые вызывают музыку, и эта музыка звучит только в моём сознании. Иногда вокруг меня пляшет белое пламя. Оно холодное и приятное и проникает в меня, когда во мне сидит боль, сжигая всё нездоровое, дурное, что накопилось в душе. Я чувствую, что во мне идёт целительный процесс. Кажется, потоки энергии и огня наполняют и захлёстывают моё тело. И тогда мне хочется плакать, по лицу текут слёзы, а я ощущаю радость.