Квартира находилась на Невском, в доме недалеко от Елисеевского магазина. Мы поднялись на старом лифте, времен еще прошлого века, на четвертый этаж. Нам открыл хозяин, высокий развязный молодой человек без пиджака, в белой нейлоновой рубашке и с красной бабочкой. В большой хорошо обставленной комнате с персидским ковром во всю стену и с белым кабинетным роялем в углу, в мягких креслах и на широком диване с полочкой, на которой стояли фарфоровые статуэтки, сидели гости: юноша и две девушки. Они сидели в вальяжных, эффектных, но неестественных позах и, казалось, что позы эти отрепетированы заранее. Все с любопытством смотрели на нас.
Это будущая знаменитость, лирический баритон Александр Виноградов, театрально представил хозяин Сашу. А это Это кто?
А это мой друг Владимир. Мы вместе учились на ИнЯзе. Кстати, писатель.
И что же ты написал, писатель? лениво и с иронией спросил молодой человек. На нём идеально сидел модный узкий пиджак, вместо галстука с узкого воротника рубашки свисал модный шнурок с зажимом.
Он печатается в «Неве». Готовит к изданию книгу.
На это молодой человек ничего не сказал, а у одной девушки, полулежавшей-полусидевшей в кресле, вырвалось удовлетворительное «О!». Кроме этих двух гостей в комнате расположилась в другом кресле еще одна девушка. Все модно одетые, с аккуратными прическами по новой, недавно пришедшей моде. Одеждой я не отличался от молодого человека, как я отличался от молодых ленинградцев, когда только что приехал в северную столицу. Я носил хороший однобортный костюм с узкими брюками и тонкий галстук, тоже по моде. Я даже не заметил, как стал некоторые слова произносить как ленинградцы. Например, я произносил не мягко «крем», а «крэм» с твердым «эр». «Дайте мне, пожалуйста «крэм-брюлле». Над этим смеялись Маша с Аликом Есаковым.
Хозяин представил присутствующих.
Все они носили значительные фамилии своих народных и заслуженных родителей, состоявшихся как актеры. У молодого человека, Стаса, отец служил непременно «служил» в театре Комиссаржевской; у девушки, Киры, которая сказала «О!» в знак одобрения моим занятиям литературой, матушка выступала солисткой в театре «Музыкальной комедии». Хозяин, Владислав, вообще оказался сыном известного киноартиста М.
Саша вынул из портфеля бутылку коньяка мы купили его в Елисеевском магазине. Это вызвало одобрение:
Пойло в тему! выразился ироничный молодой человек Стас.
Думаю, пэренты не обидятся, если я немного их потрясу, сказал Владислав, доставая из бара шикарной резной «горки» еще одну бутылку коньяка.
Класс! восторженно произнесла девушка в кресле, Кира.
Ее подруга, которую Владислав представил как Алису, все это время сидела с кислым видом, и мне даже показалось, что у нее как-то вырвалось что-то похожее на стон. Когда Владислав достал коньячные латунные стаканчики и стал разливать в них коньяк, она встала,
подошла к хозяину, тихо что-то сказала ему и пошла в прихожую.
Подождите! остановил я девушку. Вячеслав, можно я пройду с ней в другую комнату на пять-десять минут?
А что происходит-то? недоуменно спросил Стас.
У Алисы зуб болит, объяснила ее подруга. Говорила утром, чтобы к зубному шла. Побоялась, говорит, пройдет. Вроде, правда прошел, а теперь опять.
А куда это писатель повел ее? возмутился молодой человек, по всему видно, имевший на нее виды, и встал, намереваясь тоже идти за мной.
Сядь! грубо остановил его Саша. Он экстрасенс. Может снять боль.
Все притихли и молчали, как пришибленные.
Алиса не поняла, чего я от нее хочу, но покорно проследовала за мной в другую комнату.
Минут через пять мы вышли к компании. Алиса улыбалась и все никак не могла поверить, что ее зубная боль прошла.
И что, правда, не болит? не поверила подруга Алисы.
Даже опухоль пропала, нерешительно сказала Алиса, потрогав щеку.
На меня смотрели насторожённо, и я чувствовал, что должен что-то объяснить. Но за меня это сделал Саша.
У Володи особый дар. Он может снять боль энергией рук. Сейчас все знают про экстрасенсорику, сказал Саша.
Что-то вроде колдовства или знахарства, мромямлил равнодушно Стас. Дожили.
Фигня! поддержал Стаса Владислав. Я читал и про всяких там телепатов, и про целителей. Наполовину вранье.
Но зубы-то у меня не болят, возразила Алиса.
Значит, сами прошли от испуга, заметил Стас. Он же тебя чуть не силой потащил в другую комнату.
Слова Стаса задели меня основательно. На меня всегда неприятно действовали разговоры про то, что паранормальные явления объяснимы, что все целители жулики; телекинез невозможен, да и гипноз дело темное.
Стас, ты уже выпил коньяк? спросил я.
Нет, а что? насторожился Стас и застыл вдруг в той позе, в которой полувозлежал на диване. Потом он сполз на пол, на четвереньках подбежал к Кире и попытался лизнуть ей руку. Кира отдернула руку и забралась с ногами на диван. Стас гавкнул по собачьи и остался стоять на четвереньках.
Все замерли в изумлении, а Саша расхохотался.
Володь, хватит, сказал Саша. Ну его.
Я вернул Стаса на его место, и он как ни в чем не бывало занял свою надуманную позу. Увидев, что все на него уставились как на прокаженного, он растерянно захлопал глазами, пытаясь понять, что не так.