А почему ж тогда дом не достроили? возразил Пахом.
Да потому что не успели. Началась война, повторил Самуил Монголовы слова.
Ну ладно, кончай трепаться, нам надо до полудня обернуться в лес и назад, чтоб дома не хватились, напомнил Монгол, и мы прибавили шагу.
Сразу за железнодорожным мостом город заканчивался. Короткие резкие гудки паровозов и лязг составов остались позади. Мы шагали по обочине шоссе, а по сторонам тянулись изрезанные оврагами поля с синими полосками лесов на горизонте. За ближней деревней стоял Медвежий лес.
К лесу подошли, когда солнце стояло в зените. Усталые и разморенные жарой, мы сели в тени, чуть отойдя от опушки, достали все, что смогли добыть дома: огурцы, лук и по паре сырых картофелин. Набрали хворосту и развели костер. Смотреть за костром и печь картошку оставили младших: Вовку Мотю, Семена и Армена, а сами пошли в лес.
А то к вечеру не поспеем, объяснил Монгол.
В прохладной, чистой, будто профильтрованной тишине леса, отчетливо слышалась дробь, выбиваемая дятлом и перекличка лесных птиц. И дятел и пение птиц лишь подчеркивали тишину, и мы тоже старались не шуметь, чтобы не разрушить эту тишину.
Где-то здесь должна быть разбитая пушка, шепотом сказал Монгол. От пушки нужно идти вправо. Мне хорики говорили, что за пушкой пороху навалом.
С полчаса мы молча ходили по лесу за Монголом.
Ну, где твоя пушка? не вытерпел Мотястарший.
А я почем знаю? огрызнулся Монгол. Я что, «был здесь?
Да мы же опять на опушку вышли. Вон поле, удивился Изя Каплунский.
Огольцы, сюда, донеслось откуда-то снизу. Мы пошли на голос. Изпод земли показалась голова Пахома. Пахом сидел в полузасыпанной траншее. На дне траншеи валялись гильзы изпод патронов, пустые пулеметные ленты.
А где же пулемет? спросил Мухомеджан. Должен же быть какой-то пулемет.
Хватился, усмехнулся Изя Каплунский. Здесь сразу после освобождения солдаты специально ходили, собирали оружие, искали документы.
Траншея привела к землянке. Накат был разворочен, несколько бревен завалились концами вниз. Пахом протиснулся через заваленный вход.
Ну что, Пахом? Монгол пытался разглядеть что-либо через бревна.
Ничего! Тряпье на нарах, каска, пробитый пулями котелок Во, целые патроны.
Подожди, Пахом, сейчас я пролезу, заторопился Монгол. Нас он остановил:
Всем нельзя. Может завалить. Патроны поделим.
Пахом с Монголом долго возились в землянке, наконец, появились, сначала Монгол, потом Пахом. Подолы вымазанных глиной рубашек они держали руками.
Много набрали? нам не терпелось посмотреть на патроны.
Увидите. Дайте вылезти.
Мы выбрались наверх траншеи, и Мотя с Пахомом высыпали из подолов рубах десятка два патронов, две обоймы и два больших патрона для противотанкового ружья.
Патроны землей засыпаны, стал объяснять возбужденный Пахом. Там еще накопать можно.
Про это место никому! наказал Монгол, Может, еще сюда придем.
Мы без труда нашли нашу стоянку. Заждавшиеся пацаны бросились к нам навстречу.
Костер почти погас. Осталась лишь горка серого пепла, да тлеющие угли, которые от легкого дуновения ветерка вдруг вспыхивали прозрачным белым пламенем.
Палкой выгребли картошку. Набрали еще хворосту, подложили в костер и раздули огонь.
Давайте гильзы, протянул руку Монгол. Мы с Каплунским отдали ему несколько гильз, он бросил их в костер. Смотри, не вздумай бросить патрон! предупредил Монгол. Хорики бросили, Веньку чуть не убило. Хорошо, пуля только щеку царапнула. И то крови сколько было. Немного бы в бок и хана, поминай, как звали.
Обжигаясь, ели картошку, скупо посыпая солью, выгрызая горелые корки до сажи.
Раздался глухой хлопок, будто лопнула электрическая лампочка, потом второй, третий и затрещали разом нагретые в костре капсюли гильз.
Все, салют окончен, довольно произнес Монгол, когда хлопки прекратились. Давайте теперь потрошить патроны.
Мы нашли железки, камни и стали выбивать пули из патронов. Монгол с Мотейстаршим трудились над патронами из бронебойных ружей, где пороху было больше.
Осторожней, не попади кто по капсюлю, строго сказал Монгол. Так пальцы и оторвет.
Мишка, смотри! Каплунский держал
в одной руке патрон, в другой мятый клочок бумажки.
Я этот патрон нашел, когда собирал гильзы. Пулю отбил, а порох не высыпается, я стал ковырять сучком и вытащил. Вроде записка.
Мы обступили Каплунского! Мишка Монгол взял бумажку в руки. Она была запачкана землей по краям изгиба, на одной стороне проступали расплывшиеся в нескольких местах чернила букв, написанных химическим карандашом:
«рощайте овар ументы. копа удем бито посл ван. Юр» с трудом по складам разобрал Мотя. Записка пошла по рукам.
«Прощайте товарищи, документы закопали, перевел Каплунский.
А что такое «удем бит посл» и «ван Юр»?
Наверно, «будем убиты» не понятно. «ван Юр» это Иван, Юра. Вопервых, слова последние, вовторых, второе слово сразу после первого без точки начинается с большой буквы, расшифровал Самуил Ваткин.
Молоток, похвалил Пахом.
А где закопали-то? захлопал глазами Семен. Все засмеялись.
Дурной ты, Сеня, сказал Армен. Что на клочке бумаги напишешь? Да и времени у них не было расписывать. Один, наверно, отстреливался от фашистов, а другой в это время писал.