Окраина города Кирпичный сарай, стал я диктовать то, что «видел». Стоит особняком от бревенчатого дома с крышей, покрытой оцинкованным железом Недалеко высокие заводские трубы по шоссе движутся медленно машины параллельно шоссе идет трамвайная линия и заворачивает у следующего дома.
В голове что-то взорвалось, и меня бросило в просторное жилое помещение.
За столом сидят двое мужчин Один молодой, крепкий, спортивного телосложения, широкий в плечах Нос крупный, глаза маленькие Стрижка ежиком Другой постарше Ростом, вижу, поменьше усы на голове залысинылицо круглое По-моему, оба южане. Лица сильно загорелые, как у жителей Кавказа или нашего юга.
Картинка оборвалась, снова перед глазами появилась дымка, дымка стала рассеиваться и передо мной опять возникла, будто выплыла лаборатория. Чуть поколыхались стены и столы с приборами и все стало на свои места.
Это все, сказал я, приходя в себя.
Старший лейтенант молча, словно язык проглотил, смотрел на своего начальника, а тот, выпучив глаза, пытался что-то сказать, но махнул рукой и приказал мне хрипло:
К начальнику!
И двинул к двери так быстро, что я еле поспел за ним.
Когда подполковник доложил полковнику Степану Васильевичу обо всем, что слышал, тот с сомнением посмотрел на меня и, покачав головой, сказал:
Ну, если все так, то не знаю
Все оказалось так. Дом нашли без труда. В сарае обнаружили детали для изготовления взрывчатки, провода, а также часовые механизмы. Злоумышленников арестовали по приметам, которые полностью совпали с моим описанием. Преступниками оказались уроженцы Краснодарского края, имевшие судимость за разбой и грабежи. Они должны были оставить еще два взрывных безоболочных фугасных устройства, по своему усмотрению, на остановках или в транспортном средстве. За это им обещали хорошо заплатить. Кто? Это уже осталось для меня информацией закрытой и занималось этим КГБ без моего участия. А я от природы любознателен, но не любопытен.
Глава 22
Я не сказал Миле, что тоже решил уехать. После откровенного объяснения с ней я не нашел в себе смелости вот так просто взять и сказать, что все, мол, хорошо, но ты меня прости, я уезжаю.
Утром следующего дня я пошел к Юрке. Наталия Дмитриевна как всегда встретила заговорщицким шепотом:
Вчера целый день сидел дома. Хоть бы погулять вышел И сегодня позавтракал и опять в своей комнате один, как сыч, сидит И Алик не заходит. Вот, хорошо, ты пришел Иди, иди к нему.
Юрка лежал на кровати и читал «Бегущую по волнам» Александра Грина.
А, это ты лениво произнес Юрка.
Тоскуешь по романтике и благородству? усмехнулся я.
И по девушке, скользящей по волнам, мечтательно добавил Юрка. Ты знаешь, если любить, то чтобы любовь была настоящая. Чтобы она тебя полюбила не за внешность и не за какие-то твои успехи, но и
«в горе и в радости, в богатстве и в нищете, в здравии и в болезни» и т. д. «пока смерть не разлучит нас», продолжил я, перебив Юрку.
Шутишь? покосился на меня Юрка.
Какие шутки? сделал я серьезное лицо. Это «Брачный Завет». Ладно, хватит страдать. Пошли к Ляксе, пока он дома.
Юрка быстро оделся, и мы спустились к Алику.
Лякса сидел в кресле с закрытыми глазами и слушал Первый концерт Чайковского для фортепиано с оркестром.
Юрка подошел к черной тарелке радиорепродуктора и сделал звук потише. Лякса открыл глаза, непонимающе похлопал ресницами и уважительно сказал:
Ван Клиберн.
Ван Клиберн недавно стал лауреатом Международного конкурса скрипачей
и пианистов имени Чайковского, и вся страна вдруг полюбила этого американского парня так, как не любила ни одного русского.
Куда собрались? спросил Алик.
Видишь, к тебе пришли, сказал Юрка.
А чего не вчера?
Лично я Александра Грина читал. «Бегущую по волнам».
Про Биче, Дейзи и Фрези? усмехнулся Алик. Фэнтези и сплошная романтика.
И что здесь смешного? вскинулся Юрка. Пусть фэнтези. Люди, лишенные фантазии и поэтического отношения к жизни, однобоки Вот романтическая Дэйзи ушла от рассудительного и прагматичного Тоббогана к Гарвею.
Мир романтики всегда манит, но не забывай про грубую реальность, в которой приходится жить, жестко сказал Алик.
А ты не забывай, что романтиков окрыляет мечта и ожидание счастья. Ради этого они совершают поступки, которые кажутся бессмысленными, но приносят настоящее счастье.
Юрка проговорил это пылко и страстно, словно посягали на что-то для него святое.
Насчет настоящего счастья не знаю, примирительно сказал Алик. Я тоже Грина люблю, но он расслабляет. Да и ты лучше почитай Хэма.
А еще лучше, если ты займешься зубрёжкой физики и математики, заключил Алик.
Юрка сразу нахохлился как воробей в февральскую стужу.
Да все у меня с математикой и с физикой в ажуре, пробурчал он.
Парни, произнес я. я тоже уеду.
Юрка с Ляксой переглянулись.
А куда? в один голос произнесли Юрка с Ляксой.
В Ленинград. Переведусь в ЛГУ или в Герценовку. Куда возьмут.
А ты с чего решил? спросил Лякса.
Зыцерь уговорил. Считает, что мне, как он сказал, нужно повариться в котле большого города и вообще, что я могу стать писателем. Я не уверен хотя к писательству меня тянет.