Садись в машину. И папа открыл для неё дверь.
Про «прошлый раз» и могильную землю Василисе, разумеется, никто ничего не рассказал, зато на следующий день её срочно собрали и отправили к бабушке в Растяпинск. Ясно, она уже и так не раз с Зоей поцапалась, а значит, можно ожидать, что именно она станет следующей целью.
Василиса только и успела, что собрать рукоделие, краски, бумагу и Изюма. И уже от бабушки позвонить Лете, чтобы попросить припрятать их находку получше.
Ты знаешь, с этой штуковиной что-то странное. К удивлению Василисы, Лета говорила, даже не понижая голоса. Я пыталась её сжечь, но она не горит.
Твои родители ничего не заметили? Вот Василиса почти шептала, запершись в ванной.
Да им пофигу. Ты когда приедешь?
Ну, к Выпускному точно вернусь. Да, и будь осторожнее, ладно? К Зое не лезь.
Напугала, прыснула смехом Лета. После прошлого раза мне уже ничего не страшно. Ну, пока.
Василиса вышла из ванной. Дорисовала наконец лавандовые поля, на следующий день доделала бутоньерку. Копаться в огороде быстро надоело, тем более что талант к садовничеству у Василисы отсутствовал напрочь, и бабушка быстренько отправила её «погулять в городе».
Пошатавшись по улицам среди туристов, Василиса зашла в «Ойме». Была кофейня, стала чайная, хотя почти ничего не изменилось. Разве что в меню появился выбор чаёв и пряников. Угостившись иван-чаем со смородиной и лавандовыми пряниками с начинкой из синих ягод, Василиса всё-таки обдумала идею, возникшую ещё вчера, пока мама везла её к бабушке.
Всё-таки придя к согласию с собой, Василиса купила сет из пончиков и пошла к центру города. Погода стояла самая что ни на есть июньская тепло, но ещё не жарко. Мошкара уже исчезла. Кругом множеством разноцветных пятнышек благоухали цветы, в парке бил фонтан, пахло свежей зеленью.
Василиса миновала парк и дошла до городской больницы. Вот они исторические поселения все значимые учреждения находятся в старинных домах. Так что, пройдя через сад, Василиса вошла в здание бывшего дома городского головы.
Купила бахилы, нашла неврологическое отделение. Она же выспросила у мамы, куда отвезли Гаврила. И от Натальи Львовны узнала, что ему вроде бы стало получше.
Дошла до нужной палаты, вдохнула поглубже и заглянула в приоткрытую дверь. Гаврил сидел на койке у окна, вытянув ноги. Повезло других пациентов рядом не было.
Василиса постучала в косяк. Гаврил обернулся. Против света она выглядел скелетом, обтянутым кожей. Снова вспомнился Вася. Что-то давно его не видно.
Выбросив мысли о нарядном ходячем скелете, Василиса спросила:
Можно?
Можно, пожал плечами Гаврил.
Василиса прошла мимо коек, осмотрелась. Стульев не было, так что она устроилась на краю кровати, у спинки которой лежал скрученный в рулет матрас.
Как ты? спросила Василиса, стараясь придать голосу спокойствия. Хотя фиолетовые круги на пол-лица Гаврила, его тощие руки в бинтах, капельница и выпирающие из-под футболки ключицы пугали.
Сносно, вяло отозвался Гаврил.
Ещё несколько секунд они просидели молча.
Что врачи говорят? предприняла ещё одну попытку к общению Василиса.
Нервный срыв и обморок на фоне переутомления. Травмы мягких тканей. Гаврил шевельнул кистями.
А на самом деле?
Гаврил отвернулся и молчал, глядя в окно.
Мне один человек сказал, что в такой ситуации у него было ощущение, что под кожей что-то ползает. И он попытался это вырезать.
Кто это тебе сказал? быстро спросил Гаврил.
Неважно. Василисе не хотелось «сдавать» Давида Юрьевича. Важно, что ты не первый. А если им кто-то не понравится? Или дорогу перейдёт? Или не так посмотрит?
Ты просто не понимаешь, покачал головой Гаврил. Тебе не понять, как жилось Зое в посёлке. Как ей в спину плевали. Как ей бабушка всё запрещала, чтобы она не стала похожей на мать.
А она всё равно стала, пробормотала Василиса, глядя в сторону.
Ей просто хочется, чтобы её нормально воспринимали, чтобы её кто-то любил.
А что, бабушка не считается?
Ты не знаешь, каково быть изгоем.
Ну да, улыбнулась Василиса, пытаясь задавить подступающие слёзы. Где уж мне понять такую тонкую и ранимую натуру. Я же всего лишь хромоножка, и мне всего лишь предстоит жить с этим всю жизнь. В деревне. Где я никогда не стану своей, потому что приезжая.
Гаврил хотел что-то сказать, но Василиса его перебила:
Да ясно, это же другое. Зоя страдающая душа, а я мохнатая гусеница. И мне до неё как треснувшему кирпичу до Давида Микеланджело. Ладно. Вот тебе пончики из «Ойме».
Сам не съешь, так угости кого-нибудь. Василиса поставила коробку с пончиками на койку и поднялась. Всё, я похромала. А ты давай поправляйся.
Опять ты передёргиваешь.
Ну, такая вот я гусеница. Бабочкой уже не стану. Пока.
Кажется, Гаврил сказал что-то ещё, но Василисе надоело биться об стену. То ли приворот ещё действовал, то ли он правда верил в то, что говорил. А может, и то, и другое. Намеренно сильно подволакивая ногу, она вышла из палаты.
Ещё поболталась по парку, поела ягодного мороженого в летнем кафе. И услышала знакомый, хорошо поставленный, голос:
Теперь вы можете погулять по парку и купить сувениров вон в тех торговых рядах. Собираемся у входа, где остался наш автобус, через два часа. Всем приятного времяпрепровождения!