Ладно, до конца можно и не досиживать. Василиса выключила весь свет, заперла двери. Вышла на заполненную ароматами первых цветов солнечную улицу. До чего хорошо. Да, ещё ключи надо занести.
Вошла в здание администрации, бывшую Савельевскую усадьбу. Нашла кабинет главы посёлка. Секретарша, видимо, тоже решила до конца рабочего дня не досиживать.
Василиса уже подняла руку, чтобы постучать, но из-за двери послышались знакомые всхлипы. Кажется, в кабинете Эдуарда Юрьевича, папаши Леты, рыдала Наталья Львовна.
Помявшись несколько секунд, Василиса всё-таки постучала, да погромче.
Да? спросил Эдуард Юрьевич, открыв дверь, но так, чтобы кабинет не было видно.
Наталья Львовна просила оставить у вас ключи от музея. Произнесла Василиса, выжав из себя всю возможную непринуждённость.
Да, спасибо. Эдуард Юрьевич забрал ключи и захлопнул дверь перед лицом Василисы.
Выйдя на улицу, Василиса снова вдохнула поглубже. Во-первых, пахнет поздней весной, а во-вторых, неприятно чуть не схлопотать по лицу дверью. Надо успокоиться. И, кстати, что там с Гаврилом? Почему Наталья Львовна сидит в администрации? Господи, с ним всё нормально?
Подумав про худшее, Василиса осмотрелась. «Подсолнух» вроде бы работал. Василиса собралась с силами и вошла в кафе. Посетителей несколько человек с детьми. Никто на её появление не обернулся. Никаких следов катастрофы, кругом обычная чистота и порядок. Василисины рисунки и папины пазлы, кстати, на месте. Как и пошлые уродливые фигурки на подоконниках.
Осматриваясь, Василиса сама не заметила, как дошла до витрины. Обернулась, увидела Гаврила и оступилась.
Тебе чего? сухо спросил Гаврил. Длинная русая чёлка прикрывала большущее фиолетовое пятно у него на скуле.
Василиса хотела спросить, где это он так ударился, но передумала.
Хотела печенек купить. Но если тебе так неприятно меня тут видеть, то обойдусь. Василиса отвернулась и вышла на улицу.
Запрокинула голову, сощурилась на лазурное небо, в котором уже носились стрижи и ласточки. Услышав отдалённое хоровое хихиканье, быстро пошла прочь от кафе и уже с большого отдаления, обернувшись, увидела, как в «Подсолнух» зашли Зоя и её новая компания.
Глава 15. Сразу два незнакомых слова
Когда уже совсем стемнело, Василиса взяла телефон, чтобы позвонить родителям и узнать-таки, почему они до сих пор не приехали. Но не пришлось, потому что только она нашла мамин номер, как послышался шум мотора, и по потолку гостиной скользнули острые светлые лучи фар.
Отец вошёл первым, кивнул Василисе, а потом помотал головой, показывая, что сейчас не лучшее время для расспросов. А вот мама с порога бросилась обниматься.
Ну наконец-то! мама поцеловала дочку в щёку. Давай вещи разбирать. Я там тебе привезла всякого.
Пока отец молча ужинал, мама выгрузила
акварельные краски, которые заказывала Василиса, и хлопковую бумагу белую и тонированную.
И вот ещё, улыбнулась мама, доставая из сумки плоский пакет. Материал тебе для платья. Лёгкий шифон. И кружева для оборок. Это бабушка выбрала.
Спасибо, произнесла Василиса, рассматривая материал. Лавандовый, как мне нравится.
Значит, угадали?
Точно. Спасибо, улыбнулась Василиса и тоже поцеловала маму в щёку.
Хотя я думала, он сиреневый, быстро сказала мама, переходя на деловой тон. Ну да ладно. Теперь главное. Мама потёрла руки, как будто с предвкушением. Пойдём, покажу.
В прихожей, куда вышли мама с дочкой, лежало что-то тёмное, вроде большой детской ванны, только дно не ровное, а как бы под уклоном.
Готовая ёмкость для пруда, счастливо произнесла мама. И никакой плёнкой выстилать не надо. Прикопаем, и всё.
Здорово, похвалила Василиса и только теперь поняла, почему отец приехал таким хмуро-молчаливым. Копать-то ему. Да ещё под маминым присмотром.
И вот нимфеи. Мама показала дочке завязанный узлом целлофановый пакет. Специально съездила в Нижний, там есть питомник. Дорого, конечно, но это такие лилии!
Мама восхищённо рассматривала какую-то тёмную траву во влажном пакете.
Круто! Надеюсь, они приживутся, решилась поддержать маму Василиса. Папе потом тоже надо будет сказать что-нибудь жизнеутверждающее.
Только папа снова всех обхитрил выдумал себе какие-то срочные дела в опорном пункте и с утра пораньше сбежал. Мама громко возмущалась, даже караулила его у работы, но папа всё равно умудрялся улизнуть. Так они и бегали друг за другом, пока не начались экзамены, и маме стало не до прудика, ёмкость для которого пылилась на задней веранде. Изюм каждый вечер переворачивал эту штуковину и забирался под неё, как в конуру. Даже спал там по ночам.
В день Последнего звонка мама с утра пораньше завела было песню про прудик, но папа, что-то жуя, только кивнул на Василису и развёл руками, показывая, что день праздничный и никак не предназначен для работы.
Оба родителя сопроводили Василису, одетую по форме «белый верх и чёрный низ» до школы, во дворе которого состоялась торжественная линейка с пафосными речами Эдуарда и Давида Юрьевичей. Потом концерт младших школьников и чаепитие в актовом зале.
Что-то я не понимаю, а куда деньги-то пошли? спрашивала одна мама выпускника у другой, нарезая торт. Мы же почти по пятьдесят тысяч сдавали.