Так может, не подменили? скрестив на груди руки и немного успокоившись, спросила Наталья Львовна. Может, это просто истинная натура вылезла?
Может, и так, выдохнула Ядвига Мстиславовна и как-то сникла.
Василисе вдруг стало её жалко, потому что по сути это была затравленная пожилая женщина. Она-то уже не первый десяток лет живёт в потоке сплетен и косых взглядов. Как только справляется.
Что же теперь делать? спросила Наталья Львовна, глядя в пустоту.
С чем? осторожно спросила Василиса.
Трое взрослых посмотрела на неё, как на заползшего в кухню таракана.
Такие шрамы? спросил Давид Юрьевич, немного задирая рукав. У него тоже вокруг запястья вилась белая линия, будто давным-давно прорезанная лезвием.
Да, кивнула Василиса, припоминая тонкие запястья Гаврила.
А я всё надеялась, мне показалось, прошептала Наталья Львовна, прикрывая рот платочком.
Это приворот. Давид Юрьевич опустил рукав. Очень мощный, потому что делается на костях, крови и при желании того, на кого этот обряд нацелен.
К-как это при желании? У Василисы в уме не сходились понятие приворота и согласия «жертвы».
Да очень просто, успела вперёд Давида Юрьевича Наталья Львовна. Давид тогда вовсю на Февроньку слюни пускал, так что и ворожить-то необязательно было. А Гаврил мне, знаешь, все уши прожужжал про то, как он виноват перед Зоей, как она ему помогала, как он ей обязан, как она бесконечно ноет, что никому больше не нужна.
Зато теперь я никому больше не нужна, сказала Василиса и намеренно демонстративно похромала к закипающему самовару.
Так что делать-то будем? за её спиной спрашивала Наталья Львовна. Ответа не последовало.
Разве приворот нельзя отменить? Или снять? спросила Василиса, засыпая заварку в чайник.
Можно, отозвалась Наталья Львовна. Только снимать должен тот, кто ставил.
А они не согласятся, вздохнула Василиса, вспоминая наглый вид Зои на празднике.
Вообще-то, Зою где-то можно понять столько лет её наряжали в жуткие платья, как будто сшитые из старых скатертей, собранных по нижегородским столовым. А теперь она звезда. Ясно, ей тоже хочется отыграться. Проблема в том, что отыграться она, кажется, решила на Василисе, попытавшейся отнять у неё единственного человека, нормально к ней относившегося, когда она была местной страшилой. Ведь только один Гаврил и защищал её от нападок одноклассников.
Понятно, почему она его любит, пробормотала Василиса, немного сочувствуя Зое, столько лет считавшейся пугалом.
Приворот это не про любовь, вздохнула Наталья Львовна с видом человека, объясняющего простейшие вещи тупейшей Василисе. Это про желание владеть.
А что будет, если приворот не отменить? спросила Василиса, натягивая на чайник колпак, сшитый из лоскутов и, кажется, когда-то подаренный священнику именно Зоей.
Все молчали. Поняв, что пауза подзатянулась, Василиса обернулась. Наталья Львовна смотрела на Давида Юрьевича, Ядвига Мстиславовна что-то бормотала себе под нос, качая головой.
Приворожённые долго не живут, трудно вздохнул Давид Юрьевич. Крыша едет. Мне тогда стало казаться, что за мной постоянно кто-то следит, и что у меня под кожей что-то ползает. Голоса за спиной хихикали. Вот я тогда и попытался вытащить это из-под кожи.
Как? шёпотом спросила Василиса.
Бритвой, Давид Юрьевич повторил её собственное движение, овивающее руку.
Ужас какой, выдохнула Василиса. Как вы выжили после этого?
Сам не знаю, пожал плечами учитель, за миг будто постаревший лет на десять.
А почему ваша дочь приворот не сняла? И зачем вообще его сделала? повернулась Василиса к Ядвиге Мстиславовне.
Всё тебе объясни, проворчала бабуля. Февронька приворот сделала из мести Эдику. Она его у Наташки, вон, увела, хотела, чтоб женился. А он ни в какую. Тогда она Давида привязала, а потом вообще в город усвистала.
Где тут логика? глуповато спросила Василиса.
Где-где, в ведьминой воде, буркнула Ядвига Мстиславовна. Их мамаша просто Давида всегда больше любила, чем старшего. А Февроньку звала ладно, маловата ты ещё для таких слов. Но Давид тогда в запой ушёл, вот Февронька и сбежала. Потом, правда, явилась. Зою в кульке мне впихнула и опять свалила.
Так как приворот-то в тот раз сняли? продолжала допытываться Василиса.
Тебе такого не осилить, даже не думай, снисходительно произнесла Ядвига Мстиславовна. Мать его тогда куда-то возила.
То есть, со стороны всё это убрать никак не получится? разочарованно спросила Василиса.
Нет, покачала головой Ядвига Мстиславовна. Потому что силища нужна недюжинная.
И вы ничем не можете помочь? кисло спросил Давид Юрьевич.
Они мне всё же родня, печально вздохнула Ядвига Мстиславовна. По ним ведь отдача будет. Зоя-то только жить начинает.
Не с того она начинает, злобно произнесла Наталья Львовна.
Ты, что ль, святая? огрызнулась Ядвига Мстиславовна.
Может, и нет, но чужих детей со свету не сживала! Наталья Львовна снова перешла на крик. А ты в угоду внученьке моего сына уморить хочешь! Как будто не знаешь, чего я с ним хлебнула!
Уж кто-кто, а я это прекрасно знаю! распалилась Ядвига Мстиславовна. К кому ты тогда побежала-то? Ко мне пришла, чтоб я тебе его вытравила! А как я тебя прогнала, так сама его выскрести хотела! И чего теперь ноешь? Он у тебя полуотравленный! Так неужели не ясно, с чего к нему всякая гадость липнет? А как родился уродом, так кто его выхаживал, а?