Не холодно тебе? спросила Василиса, садясь на корточки, но так, чтобы вытянуть повреждённую ногу. И стала чесать собаку за ухом. Та довольно щурилась, а потом вдруг резко навострилась.
Василиса прислушалась и осмотрелась. Действительно, за забором, но с другой стороны двора, кто-то был. Слышались приглушённые голоса. Кажется, женские.
Василиса и лохматая собака тихо двинулись вдоль забора.
Не так уж высоко, говорил чей-то тихий шёпот. Забор вообще хлипкий. Да и калитка всегда
открыта.
А если там огнеупоркой всё обработано? спросил второй шёпот.
Да ладно, не смеши. И потом если сразу несколько бутылок кинуть, то никакая огнеупорка не поможет.
Где мы их возьмём-то? спросил кто-то третий.
Ты дура, или как? злобно спросил первый голос. Кажется, это Зоя. Так. Мне надо идти, а вы валите отсюда. Живо. И только попробуйте кому-то что-то рассказать. Урою.
Точно, Зоя. Словечки стали прямо как у мамаши. Связь поколений.
Тут собака отца Павла рванула к забору, оглушительно лая. Кто-то тихо вскрикнул, обозвал собаку, и шаги побежали прочь от участка.
Эй, Бобик, ты куда? намеренно громко спросила Василиса. Стой! Кто там? На кого ты лаешь?
Василиса усиленно делала вид, что никого за забором не заметила. А Зоя с подружками уже успели скрыться. Зоя, впрочем, нарисовалась почти сразу же.
На лай из церкви вышли священник и остальные.
Ба, я за тобой, пропела Зоя, корявой походкой от куриного бедра топая к храмику. Потом по-сериальному удивилась: Ой, Гаврил, и ты здесь! Ты нас с бабулей проводишь, да?
Зоя ловко подлезла под руку к Гаврилу, а с другой стороны притянула Ядвигу Мстиславовну. И стала что-то манерно-крикливо рассказывать. Василиса только расслышала что-то вроде «Вы не представляя-а-а-а-ете, что сегодня была-а-а-а».
Бобик отца Павла, видимо, раздражённый противным Зоиным голосом не меньше Василисы, продолжал оглушительно лаять. Ему со всей деревни стали отвечать другие собаки. Наверное, спрашивали, что стряслось, и требовали подробностей.
Василиса потрепала пса по голове и направилась к отцу, ухватившись за его руку, чтобы не упасть на окончательно заледеневшем снегу.
Василиса, вы придёте завтра в школу? спросил Давид Юрьевич, надевая перчатки. Изо рта у него уже шёл пар.
Нет, коротко ответила Василиса.
То есть? удивлённо переспросил учитель.
То есть, мы пока на больничном, пришёл на помощь отец. И выходить сегодня тоже не стоило. До свидания.
И отец потянул Василису прочь от дома священника и храмика. А она в общей суете даже посмотреть на Гаврила не сумела.
Что за эпидемия? тихо спросила Василиса по пути домой, покрепче ухватившись за отцовскую руку.
Нет никакой эпидемии.
А раньше что было? До того, как мы приехали? продолжала выспрашивать Василиса, уже двумя руками держась за отца и глядя только под ноги.
Это никак не связано.
Дальше некоторое время папа с дочкой шли молча. Потом Василиса оглянулась, убедилась, что поблизости никого не было, и почти шёпотом произнесла:
Пап, я там случайно услышала, что Зоя с подружками хотят что-то поджечь.
Что именно? так же шёпотом спросил отец.
Не знаю, но что-то деревянное, потому что они говорили про огнеупорку и бутылки.
Отец некоторое время молчал. Потом вздохнул:
Как-то маловато информации. Но я как-нибудь попробую проконтролировать. А ты, пожалуйста, не лезь куда не просят.
Не суй мене, Господи, куды мене не просют, повторила Василиса чудную молитовку, услышанную когда-то где-то от кого-то.
Вот именно, поддакнул отец. И насчёт школы. Лучше бы тебе туда вернуться.
В ответ Василиса только изобразила тяжкий вздох.
Жизнь длинная и сложная. И надо уметь решать проблемы и находиться в одном коллективе с неприятными людьми.
Это как сидеть на муравейнике.
Всю жизнь будешь от проблем бегать?
Василиса не ответила. Вообще-то папа, конечно, прав. Но господи, да тут тысяча всяких «но».
Как только отец и дочь вошли домой, их встретила разъярённая мама.
Ну и где вас обоих носило?!
Да так, промямлил отец. А что?
Почему у вас обоих телефоны выключены?!
Ой, я вообще про него забыла, пискнула Василиса.
А мой разрядился. Что случилось-то?
Ничего! рявкнула мама. Быстро за стол! Оба! Ужинать!
Василиса и отец переглянулись. Нечасто их мама так повышала голос. И гремела посудой. И стучала столовыми приборами так, что всё семейство тихо смотрело в тарелки, боясь лишний раз моргнуть.
К концу ужина мама, правда, немного подобрела.
Эта Фаврелия, будь она неладна, наконец выдала мама, откидываясь на спинку стула. Влезла-таки. Теперь она у нас в родительском комитете главная. И она будет решать, как, где и за сколько проводить последний звонок и Выпускной.
А Пасечники? рискнула спросить Василиса.
Да с Машей у них проблемы, их матери теперь не до чего.
А нам во двор порчу подкинули, сказала Василиса и почувствовала, как под столом отец слегка двинул ей по ноге.
Что?! взвилась мама. Когда?! Куда?!
У забора нашла, проговорила Василиса, вжимаясь в спинку стула. Её отец Павел забрал, сказал, что сожжёт.
Кто, интересно, сузила глаза мама.
Зоя в пальто, буркнула Василиса. Она там ещё кого-то спалить собралась. И Машу наверняка она отравила.