Праздник закончился время приберет. Ему ведь наплевать, где мы шли. Где были и к чему стремимся. Мы преходящи, до последней песчинки оно будет всегда.
Nevermore.
Все относительно. Все проходит.
Все ли? Кто ляпнул чушь, что время лечит? Может, и так, но только это не сработает с людьми его толка. Дениел отвернулся от цветастого календаря, с которого ему улыбалась девица в форме британского гвардейца, предлагавшая выпить «Гиннесса».
Через полторы недели организм окончательно перестал воспринимать алкоголь. Боль и чудовищное осознание собственного бессилия победили, решительно сломив разум, отчаянно призывавший в союзники выпивку. Еще страшнее было осознавать, что дочку похитили всего месяц назад. Некоторые газеты все еще наперебой обсуждали Могильщика, выдергивая друг у друга давно замусоленные факты, словно воронье, пирующее над трупом. Если бы не промахнуться, если бы попасть на пяток недель назад и попытаться спасти семью, может быть, вынужденная кара, на которую он сам себя обрек, и не выглядела бы столь ужасно.
Единственный заряд пошел на то, чтобы спастись с крыши атакованного террористами небоскреба Трампа. Казалось, это произошло всего несколько дней назад, хотя до момента, когда угнанный самолет протаранит чикагский офис «Хроноса», оставалось еще восемь лет. Восемь томительных, наполненных бездействием и ожиданием лет. Страшный приговор, который он сам себе вынес, вынужденно спасая жизнь за секунду до неминуемой гибели. Даже ожидание осужденного, которому дали стул, не шло ни в какое сравнение с той бурей и отчаянием, которые клокотали в душе Дениела. Восемь томительных лет, когда можно оставлять за спиной целые эпохи, всего лишь повернув кольцо. Все относительно. Какая ирония. И чем больше он думал об этом, понапрасну накручивая себя, тем сильнее скрежетал зубами, сжимая кулаки в бессильной злобе.
Невозможность ничего изменить нет кары страшнее для путешественника во времени. Но, постепенно трезвея и выпуская пары, Дениел почувствовал, что у него рождается новый план. Поддаваясь излишним эмоциям, он только может наломать дров. Отпущенный ему срок заключения в прошлом рано или поздно закончится, когда он, подхваченный естественным течением времени, «нагонит» события, из которых бежал. А это дает ему новый шанс все обдумать и как следует приготовиться. Даже несмотря на то, что ловушку ему поставили мастерски,
намеченной цели он успешно достиг лайнер протаранил здание. Но ведь накладок можно и избежать? Времени у него навалом. Единственной жестокой насмешкой данной реальности был тот сюрреалистический факт, что Башни Трампа еще не существовало и в помине.
От мысли, что все придется снова начинать сначала вдобавок дожидаясь, пока небоскреб, перед тем как он его разрушит, для начала построят, рука сама собой потянулась к бутылке. Но как невозможно стремительно выплыть из глубины, так и невозможно разом выпорхнуть из зловонных объятий запоя. Похмелье стальным обручем давило на голову, и в бар, плюнув на осторожность, все-таки пришлось заглянуть. Уж в этих местах точно всем на все наплевать.
Так, спокойно, Дениел остановил себя, чтобы после первой бутылки не заказать сразу вторую, и, расправив на стойке салфетку, в которую был завернут недоеденный луковый бутерброд, в котором кетчуп, соус и горчица были перемешаны, как на палитре художника, пошарив в карманах, окликнул бармена.
Слушаю.
У вас не будет карандаша?
Ручка сойдет? отозвался тот и, недоверчиво оглядев потрепанного посетителя, несколько дней назад невесть откуда «прибившегося» к заведению, с иронией добавил. Решили выписать чек?
Все в порядке, деньги есть, успокоил Дениел, с интересом разглядывая пластмассовую палочку «BIC», с наполненным лиловыми чернилами стержнем внутри.
Может, все-таки лучше позвонить? снова предложил бармен, кивнув на настенный телефон рядом с игровыми автоматами, в какой уже раз за эти дни. Проследив его взгляд, Дениел некоторое время молча смотрел на аппарат отрешенным, невидящим взглядом, словно «завис». Странный мужик, ей-богу.
Эй, он осторожно потрогал Дениела за плечо.
А?
Я говорю, может, вам стоит ей все-таки позвонить?
Кому? удивился Дениел, снова поворачиваясь за стойку и снимая с ручки колпачок.
Ей, пожал плечами бармен. Жене, любовнице или кто там у вас еще. Не может же она вечно дуться, ведь так? Поостыла небось за пару дней-то. Авось пустит.
Я не женат, только не сейчас, только не воспоминания, когда он так близко и одновременно далеко.
Ну, тогда не кисни, старина, смягчился бармен, сжалившись над ним. Что еще и осталось одинокому мужику, как не коротать время с бутылкой. Это вопрос времени.
Оно не спрашивает.
Кто? теперь удивился бармен.
Время.
Дениел помрачнел, но бармен расценил это по-своему.
Ладно уж, не хандри. За пиво четыре пятьдесят, как постоянному клиенту, хмыкнул он и, еще раз подозрительно глянув напоследок исподлобья, переключился на нового посетителя.
Не обратив на комментарий внимания, Дениел переложил бутерброд на картонную подставку для пива и, разгладив салфетку, принялся набрасывать план.