Когда обязательная программа была выполнена, мы остановились рядом с одним из столов, и тут же оказались атакованы. Толпой женщин, жаждущих пообщаться с моими меньшицами о том шмотье, которое появится в лавке мэтра Колина в ближайшее время и, конечно же, повнимательнее разглядеть их наряды. На мой, порядком избалованный взгляд, в этот раз мои красавицы ничего особенного не надевали облачились в платья с открытой спиной, без корсетов, кринолинов и с минимальным количеством нижних юбок. Но даже такое, не особо вызывающее «чудо портновского искусства» привело благородных дам в состояние экстаза: они делали моим женщинам комплимент за комплиментом, а сами умирали от зависти.
К концу седьмой стражи, когда в гостиной стало уже не продохнуть, в бальном зале заиграла музыка, и большая часть приехавших к Тиерам благородных переместилась туда. Мы отправились следом. А когда определились с местом, достойным побыть Уголком Вечной Стужи, разделились я оставил там Вэйльку, а сам пригласил Найту на танец и обрадовался, услышав в ее эмоциях искреннюю радость
Гулкий бас церемониймейстера, объявившего о прибытии очередного гостя, заставил меня отвлечься от общения с первой меньшицей и во время следующей фигуры танца повернуть голову направо, чтобы разглядеть в дверном проеме новый «аргумент» посла Торрена в Маллоре. «Аргумент» выглядел внушительно был высоким, широкоплечим и ширококостным, но при этом стремительным, гибким и пластичным, как клинок, выкованный великим мастером-кузнецом. На первый взгляд, радовало и лицо: высокий лоб, искрящиеся смехом яркие голубые глаза, прямой нос, чувственные губы, вечно изогнутые в насмешливой улыбке, и твердый, чуть тяжеловатый подбородок. Но уже со второго взгляда Лограт ар Эжьен вызывал желание поморщиться или вымыть руки, ибо он пылко и самозабвенно любил самого себя, позволяя остальным либо любоваться своей статью, либо трепетать от ужаса перед вторым клинком Торрена. Обе мои Дарующие оценили его приблизительно так же: самым ярким чувством, которое присутствовало в эмоциях Вэйльки, была брезгливость, а ее «сестричка» смотрела на Торр-ан-Тиля с презрением и насмешкой.
Убедившись, что страха, опасений или неуверенности в себе не испытывает ни одна из моих спутниц, я дождался завершения танца и снова поменял даму отвел младшую Дарующую в Уголок Вечной Стужи, а старшую забрал танцевать. Вернее, взял под руку и только-только повернулся к центру зала, как из-за группы благородных, обсуждавших недавнюю охоту, выскользнула Доргетта ар Маггор и как-то уж очень целеустремленно поплыла ко мне. Пришлось останавливаться, извиняться перед Найтой и отдаваться на растерзание другу рода Эвис:
Рад вас видеть, Дора! Как ваше самочувствие?
Прелестно! по своему обыкновению, сварливо пробурчала она, затем мертвой хваткой вцепилась в мой левый локоть и попросила прогуляться с ней до ближайшего алькова.
Представляю, какие слухи пойдут о нас с вами пошутил я, подставляя ей локоть.
Старуха фыркнула:
Пффф! Будь мне лет на сорок меньше еще куда ни шло. А теперь, когда меня с нетерпением ждут в Последнем Пристанище[2] вряд ли!
Скажете тоже! ничуть не кривя душой, возмутился я, проходя в альков первым. Ибо прекрасно знал, что стараниями моих Дарующих Доргетта ар Маггор отправится в родовую усыпальницу ой как не скоро. Вы прекрасно выглядите!
Ты забыл добавить
«для вашего возраста»! чуть менее злобно проворчала она, а затем перешла к делу:
Торренца видел?
Я утвердительно кивнул.
И как он тебе?
На мой взгляд, выглядит слишком уж самовлюбленным.
У него есть очень веские причины быть настолько уверенным в себе! воскликнула она, и я, прислушавшись, вдруг понял, что она опять за меня боится.
Дора
Чего нахмурилась она.
О приезде арра Лограта меня предупредили еще утром. Поэтому я успел подготовиться
К тому времени, когда мы с хозяйкой манора Маггор вышли из алькова, ар Эжьен успел обойти добрую половину бального зала, обменяться приветствиями с теми, кого знал сам, и с теми, кого ему представлял посол Торрена. При этом он вел себя так, как будто явился не на бал, а в свинарник, то есть, поглядывал на мужчин свысока и намерено задевал их ножнами своего меча; красивым женщинам заглядывал в вырезы, даже не пытаясь скрыть своего интереса; некрасивых высмеивал прямо в лицо, да еще и не выбирая выражения. Кроме того, рассматривал фрески на потолке и стенах, обсуждал «деревенский вкус» хозяев особняка и периодически сплевывал себе под ноги. Тем не менее, его вызывающего поведения упорно «не замечали»: те, кто натыкался на ножны меча, торопливо меняли направление движения и исчезали в толпе; мужья, отцы или братья женщин, которых мимоходом оскорбил торренец, вдруг оказывались глухи или слепы. А младшего Тиера, который наверняка отреагировал бы на это хамство, куда-то благоразумно увела мать.
Меня все это «веселье» пока не касалось, поэтому я продолжал танцевать. По-очереди с каждой из двух Дарующих. Но за Уголком Вечной Стужи наблюдал практически постоянно. Либо сам, либо с помощью камер Амси, спрятанных в ожерельях моих женщин. Поэтому видел, как во время первого прохода мимо Уголка Гирлон ар Зейвен, посол Торрена в Маллоре, поймал взгляд «отдыхающей» Найты и очень многозначительно показал ей на Торр-ан-Тильского Мясника, идущего рядом.