Вот так это выглядит! с нажимом произнёс он, глядя в объектив. Только что отец Ежи крестил этого ребёнка в католической традиции! Православного мальчика! И сегодня он крестит всех этих детей, делая их католиками. Как вы, узурпаторы, вводите в польских школах, уроки православия! Вот что вы делаете! Пожните же то, что посеяли!
Дальше телефон показывал только процедуру крещения, но её мы смотреть не стали Леви погасил экран и затейливо выругался на незнакомом мне языке. Вероятно, на идише.
Это что за перформанс? воскликнула Ринко. Зачем для этого захватывать заложников?
Я только плечами пожал мне бы кто объяснил. Устроить налёт на школу, палить из автоматов над головами, и в результате записать видео с тем, как католический священник перекрещивает детей. Да это ведь всё равно, насколько я знаю каноны здешней религии, не имеет никакой силы!
Это не захват заложников, хмыкнул с переднего сидения контрразведчик. А именно перформанс. Уверен, что и оружие у них ненастоящее, охолощённое. Но рисковать мы не будем дадим им закончить и тогда предложим сдаться. Да они и сами выйдут, как закончат.
Уверены? мне, почему-то, так не казалось. Боевики не производили впечатление артистов. И один из них меня пинал совсем непритворно. Правда, я до этого его друга убил
Но потом я вспомнил, как один из лже-террористов стрелял поверх голов в замкнутом помещении. Так мог поступить лишь тот, кто не имел опыта обращения с огнестрелом. Либо тот, кто знал, что никаких рикошетов не случится.
Вполне, Барух Моисеевич даже повеселел как-то. Не прямо улыбаться начал, но задышал свободнее. Будто тяжелая плита над его головой вдруг оказалась лишь тенью грозового облака. Отец Ежи этот известный персонаж. Только он не из «Сынов Свободы», а из «Польской инициативы». И главный их тоже оттуда. Я его узнал.
Мы с Ринко переглянулись. Телохранительница дёрнула плечом, мол, я сама не очень хорошо понимаю.
Контрразведчик пояснил, что есть в Польше такая общественно-политическая партия, вполне легальная. Которая ставит себе целью законное изменение статуса провинции. Через всякие референдумы, акции и голосования. Порой члены этой партии прибегают и к провокационным действиям. По мере того как он говорил, до меня вдруг дошло, что мы с лисой убили не трёх террористов, а ряженных. О чём даже рассказали контрразведчику. Сразу, как он за нами приехал.
Получается, мы невиновных последнее словно я договаривать не стал. Наш собеседник и так его прекрасно понял.
С чего это они вдруг невиновные? искренне удивился Леви. Ворвались в школу с автоматами, запугали детей, многие из которых одарённые! Чего ждали цветов и оваций? В другой раз, может, задумаются! Идиоты! Им ещё повезло, что никто из детей не получил никакого ущерба, кроме морального. Да вы о себе-то не беспокойтесь дело даже до обвинений не дойдёт. И личные дела ваши портить никто не станет!
Дальше Барух Моисеевич рассказал, в чем вообще был сыр-бор. Оказывается, в недрах Министерства образования империи пару лет назад родилась инициатива, в этом учебном году ставшая законом. Чиновники посчитали, что придумали, как быстрее интегрировать всегда и всем недовольную Польшу в большую семью народов.
Действовать нужно через детей, решили они. И протолкнули законопроект, согласно которому этой осенью в польских школах начали проводить уроки православия. Не знаю, на что рассчитывали эти умники. Видимо, посчитали, что детвора проникнется рассказами батюшек, а не своих родителей и ксендзов, и станет меньше обзывать русских узурпаторами и захватчиками.
Я только головой помотал идиотизм какой-то, действительно! Что с одной стороны от наших грамотеев из минобра, что с другой активистов «Польской инициативы». Решили привлечь, мать их, внимание, к проблеме! Они же теперь сядут все! А трое вообще погибли!
Но тут тоже оказалось не всё так просто. То есть, сесть-то захватчики сядут, тут без вариантов. Но, с учётом большого резонанса, общественной значимости, неоднозначности законопроекта, и того факта, что никто из детей не пострадал, судить их будут не по всей строгости.
А ведь ещё пресловутое международное сообщество поднимет страшный вой на весь мир. На тему русской тирании, попирания свободы вероисповедания и тому подобных вещей.
Наш государь большой либерал! неодобрительно проворчал под конец рассказа господин Леви, чем очень напомнил мне деда. Попросит суд быть гуманнее к оступившимся глупцам, и отправит
мира, знавший, кто я такой на самом деле, явился в мой дом и настаивает на встрече. Тут довольно сложно придумать устраивающие всех объяснения.
Гость нарушил все протоколы безопасности и поставил под угрозу мою легенду. Предполагаю, у него были чертовски веские причины так поступить.
Садись, на родном языке произнёс я, делая приглашающий жест.
Мужчина лет сорока, высокий, худой, с густой рыжей бородой, придающей ему вид то ли геолога, то ли учителя географии, был одет неброско. Преимущественно в светлые тона: бежевые брюки, светло-зелёная куртка и выглядывающая из-под неё белая футболка с красно-чёрным принтом: «Если жизнь подкинет тебе проблемы используй как трамплин».