Если окажешься в руках умелого лекаря, наверняка выживешь. Кровь я остановил рунами, но надолго их не хватит.
Мне почемуто резко стало плевать, выживу я или нет. Может то была апатия смертника я часто видел на Свартстунне, как безнадёжно больные смирялись со своей судьбой и покорно ждали исполнения воли богов. Меня не радовала победа над Хаконом хотя там было чем гордиться.
Клинок раскалился докрасна. Ормар обмотал руку тряпкой, чтобы не обжечься, вытащил орудие из огня и вознёс хвалу Когги, а затем быстро приложил к моей ране.
Мммммаааааа!
Я заорал так, что глаза чуть не вылезли из орбит. Вот это была настоящая боль.
Грызи палку! рявкнул Ормар.
Я вонзился зубами в дерево так, что едва не раскрошил его. Спина непроизвольно выгнулась дугой, меня подкинуло вверх от боли, точно напуганного кота. Начертатель надавил снова, слёзы брызнули у меня из глаз, я выл, метался и отплёвывался жёваными щепками.
Почти всё, успокоил колдун. Почти всё.
Он приложил раскалённый нож еще дважды, но у меня уже не было сил кричать. Я просто скулил и беспорядочно дрыгал ногами. Перед глазами поплыли алые круги, а затем я снова провалился в беспамятство.
Воды взмолился я.
Стоим, скомандовал начертатель. Конгерм замер. Опускаем.
Меня положили на землю. В задницу неудобно воткнулся острый булыжник. Ормар снял с плеча сумку и, орывшись в ней, откупорил меж и поднёс к моему рту.
Один глоток, больше пока не нужно.
Было сложно выполнить это условие, потому что жажла меня мучила ужасная. Но я сдержался. Ему виднее, чем всё это могло закончиться. Может и правда нельзя пить, если ранили в пузо.
Далеко мы ушли? спросил я, с удовольствием проглотив воду.
Прошли развилку. Теперь нужно поднять тебя на холм. Ормар склонился надо мной. Как себя чувствуешь?
Как подушка для иголок. Больно. Холодно.
Наставник кивнул.
Кровь пока не идёт.
Конгерм хорошенько прибарахлился, обшарив трупы. Теперь я наконецто смог рассмотреть нашего спасителя. Высокий, но чуть ниже Ормара. Худой, но крепкий. Возраст я определить не смог, но сказал бы, что около трёх десятков зим. Двигался и ходил он почти бесшумно, словно зверь. Но сильнее всего меня удивили его глаза. Жёлтые и круглые, почти как у орла. Да и сам Конгерм чемто напоминал птицу нос крючковатый, хохолок на стриженных рыжекаштановых волосах, гляза эти странные опять же Везёт мне на спутников.
Конгерм достал с пояса топор.
Этот принадлежал детине, которого ты убил. Выживешь достанется тебе, Хинрик.
Его добил ты, тихо ответил я. Но наш спутник лишь пожал плечами.
Подумаешь, просто пособил. Топор всё равно твой, парень. Ты заслужил. Захочешь продашь.
Как придёшь в себя, вырежь руну Гульг, добавил Ормар. Ты познал воинскую ярость. Теперь ты сможешь вызывать ее и зачаровывать оружие.
Если выживу.
Я безвольно уронил голову на носилки.
Всё, идём дальше, сказал Ормар.
Меня подняли и понесли. Чувство было отвратительным: полная беспомощность в сочетании с болью и неуверенностью в следующем мгновении. Так сильно меня ещё никогда не ранили. Но я не боялся. Просто лежал, пялился на медленно проплывавшие перед моими глазами кроны деревьев и облака на фоне безмятежноголубого неба и размышлял, как же смогу выполнить предназначение, если со дня на день помру. Гдето в глубине души сидела робкая надежда, что раз боги положили на меня глаз и дали цель, то они меня защитят. С другой стороны, наши саги знали много случаев, когда какойнибудь прославленный муж выбирал себе цель, боги его благословляли, а потом Ну, пышные были похороны, все скальды съехались. И всё.
По тому, как наклонились носилки, я понял, что мы шли в гору.
Я знаю путь, где подъём полегче, сказал Конгерм. Но там нас могут заметить. Вы ни от кого не прячетесь?
Колдун покачал голвоой.
Нет.
А кто же тогда на вас напал?
Трое дураков, сухо ответил Ормар.
Мы шли с перерывом на короткие остановки. Я порывался было встать и пойти своим ходом, но начертатель и Конгерм стройным хором велели мне заткнуться и лежать смирно. Поразительное единодушие. Мы почти взобрались на холм, и даже со своего положения я увидел, что ельник сменился редкими соснами, огромных валунов стало больше, словно вельканьи дети раскидали их в беспорядке по всей долине. Вилась голубой лентой река: один берег был немного топким и пологим, а другой скалистым. И вдали, почти у самого подножия гор, я разглядел с десяток соломенных крыш.
Как называется это место, Конгерм?
Яггхюд. Здесь раньше жила семья охотников они и дали название. Но род их расплодился, пары домов стало маловато. Потом сюда стали приходить те, кого не были рады видеть в больших городах.
Разбойники?
Изгои вроде меня, мягко улыбнулся Конгерм. Горожан пугает моя внешность. Они считают, что я зверь. Здесь мне тоже не всегда рады, но хотя бы не отказывают в приюте, если прихожу.
Ормар размял нывшие от нагрузки руки.
Ты говорил, здесь поселились разбойники.
Ну, самито они себя так не называют И вам их так именовать не советую.
Они снова подхватили мои носилки, и мы принялись медленно спускаться к долине, петляя между гигантских камней и кривых сосен. Конгерм указал на узкую, но хорошо протоптанную тропу, и мы едва успели вступить на неё, когда нам перегородили дорогу двое хорошо вооружённых воинов.