Кого? затаив дыхание, чуть слышно произнёс Илья.
Кого! Страхов этот явился, хмыкнул Иван Петрович. Ох, жуткий чёрт! За ним военных с десяток. Но он им велел на крыльце ждать. А к нам вроде сначала так ласково Дескать, что мужики отмечаем, хорошо ли сидим? Но я в эту любезность не поверил. Глаза-то как дуло нагана, честное слово! А потом в лоб и спрашивает что у клуба делали, зачем солдат спаивали? Мы сперва отшучивались Дескать, гостеприимство, и всё такое Вот тогда он и рявкнул, мол, встали и пошли на серьёзный разговор! Шутки ему шутить некогда. Мы и пошли. Понятно ж было, сами не пойдём заставят. Привели нас в контору, развели по разным кабинетам, чтобы друг друга не слышали и не видели
Петрович снова налил, выпил, крякнул в кулак. Помолчал.
Долго нас тогда тиранили. За окном уже стемнело, хоть глаз выколи. Не били, не пытали, ничего такого не было. Многие думают, что КГБ это вот так сразу изуверства разные. Нет, Илья, не было такого. Но я по сей день этот допрос помню. И этого полковника проклятого помню. С тех пор он мне много раз в самых жутких снах снился. Страхов. Владимир. Абрамович. Сука такая! Я думал, все пойдём под суд, или того хуже. Потом он ушёл. Я один остался в кабинете. А потом я услышал, как Санька рыдает за стенкой. Натурально рыдает. Не знаю, чем его так напугал этот гад. Когда нас отпустили, Санька нормальный был в смысле, ни крови, ни синяков. Говорил, что его не трогали. Но напугать смогли. Так смогли, что он рассказал, что Беркут к нам заходил, узнал про «царевну», решил посмотреть, заодно и украл. Вот после этого разговора у Саньки совсем крыша поехала, потом его ещё в город в больничку свозили, и выдали «справку» на всю жизнь.
Илья вздохнул тяжело, сочувственно.
Петрович поддержал не менее тяжким вздохом.
Я думал, раз Санька про Андрюху сказал, нам всем каюк. Мы же ему помогали, вроде бы. А нас, как ни странно, отпустили по домам. И больше не трогали. Расписку только подписали, что молчать будем. Или, если что сразу срок. Пожизненно. За разглашение государственной тайны. Не знаю, посадили бы, на самом деле, или пугали только. Но проверять желания не было. Вот и всё. Меня ещё спросили, куда Андрюха поехал. Этот их главный и спросил. А я же не знал. И он мне, как ни странно, поверил. Возиться с нами больше не стали. Нас домой выпнули, а Страхов со своей сворой вдогонку за Беркутом рванул.
Неужели это конец истории? изумлённо воскликнул Илья.
Конец, Илюха, конец, кивнул Петрович. С тех пор, народ боялся рты лишний раз раскрыть. Все молчали. Так нас напугали, что даже когда уже в девяностые всплыла вся эта история, никто так и не отважился правду рассказать. Все врали, что не было ничего. А оно было, было Гроб увез на следующий день вертолёт. Военные ещё несколько дней по Ржанке шастали, потом исчезли. А
по тайге ещё долго шарахались, наверное, с месяц. Андрюху, видимо, ловили. В розыск его объявляли. Всесоюзный. Но, вроде как, не нашли. Так, по крайней мере, нам сказали. А что там дальше с ним случилось на самом деле, про то только сам Беркут знал
ЧАСТЬ ВТОРАЯ «СЫН ТАЙГИ»
Лето 1970 г.
Говорят, дома и стены помогают
Но Андрей стремился убраться из Ржанки побыстрее.
Его домом был лес. Тайга. Вот тайга действительно поможет, укроет, спрячет, защитит. Многие боятся леса, даже местные, деревенские, боятся. А городские и подавно. Таких Беркуту тоже часто видеть доводилось. Охотники, туристы, любители грибов да ягод. Говорят, что любят природу, а в самих только жадность и страх. Ничего они про лес не знают, не понимают.
Но он-то знал, что лес друг всякому, кто чтит его законы. Могущественный, сильный, надёжный друг. Да, с ним надо осторожно и уважительно, потому как велика силушка, иногда может и покалечить нечаянно. Но это не от злобы леса, а исключительно от людской глупости. Не соблюдаешь правила, лезешь на рожон тогда сам виноват.
Андрей умел вести себя в лесу правильно, с почтением и осторожностью, и беды всегда его стороной обходили.
А вот стоило выбраться к людям, и только глянь, в какой переплёт угодил!
Никакого плана у него не было. Андрей понимал, как это глупо, неосмотрительно. Пытаться обхитрить военных и КГБ, не представляя, что делать дальше да, это непростительное безрассудство. И шансов у него почти нет Но выбора просто не оставалось. На то, чтобы измышлять план, хоть какой-то, необязательно такой уж хитрый и продуманный, просто не хватило времени.
Вот и действовал исключительно по наитию. Понял, почувствовал, что надо вот так. Нельзя эту «девочку-снегурочку» там оставить! Беда будет. А это не дело бросать в беде девушку. Особенно, настолько беспомощную девушку.
И настолько красивую
Андрей бросил короткий взгляд назад. Так и спит Ладно, оно и к лучшему. Пусть пока спит.
Сквозь плотную ткань его куртки тускло светилась волшебная чёрная коробочка, которую Беркут положил во внутренний карман на груди. Тоже так и не выключилась
Вот это нервирует! Но так-то, если разобраться, она тоже ведёт себя спокойно, как и «царевна» не жужжит, не тарахтит, не жжёт.
А значит, что делать со странным предметом и его хозяйкой, он придумает после, когда окажутся отсюда подальше. Сейчас бы успеть выбраться на окраину, пока военные не перекрыли последний путь из Ржанки. Дорога вела к кордону лесников. Пользовался ей практически один Беркутов у него ведь уазик был. А так только пешком. Проехать тут мало кому удавалось. Возможно, поэтому и не выставили здесь заслон из военных.