Но сейчас утро выдалось не слишком холодное, и с арки капало, хотя и медленнее, чем летом. Одна такая капля, особенно крупная и особенно холодная, сорвалась с арки как раз в тот миг, когда мы проходили под ней, упала мне за шиворот и пробежала по всей спине. Меня обожгло холодом. Я непроизвольно дёрнулся и, должно быть, охнул, потому что Эко схватил меня за руку, а у Давуса сделалось испуганное лицо.
Причину тревоги Давуса понять было нетрудно: мой испуг и шараханье в начале пути парень наверняка счёл дурным предзнаменованием. Менее суеверный Эко испугался, что меня схватила судорога. Но тут ему самому на нос шлёпнулась здоровенная капля. Мой сын растеряно заморгал. Сообразив, в чём дело, Давус задрал голову и уже открыл было рот, чтобы рассмеяться, но тут ещё одна капля попала ему точно между глаз.
- Ну, вот; теперь Капенские ворота окропили нас всех. Это добрый знак. Последнее я сказал, чтобы успокоить Давуса.
- А где эта конюшня Помпея? недоумённо спросил Эко. В жизни не замечал тут никакой конюшни.
Я огляделся. Слева виднелась роща, где среди белых
камней текли ручьи, и скрывалось святилище Эгерии[9]. Никакой конюшни в священной роще, конечно же, быть не могло. Я посмотрел направо.
- Должно быть, вон то строение. Больше нечему. Неудивительно, что мы его раньше не замечали: тут же всё заслоняла эта развешенная рыба. Смотрите, дверь открыта и внутри горит свет. Там наверняка кто-то есть. Пошли.
Узкая тропинка между двумя рядами кипарисов привела нас прямо к входу в длинное приземистое строение, прячущееся в тени городской стены. Едва я шагнул через порог, как в нос мне ударил запах навоза и сена, показавшийся приятным после запах рыбы. Я сделал ещё шаг и едва не наткнулся на вилы, нацеленные мне в горло.
- Кто такие? Что нужно? В другой руке конюх держал светильник. Пламя бросало свет на худое лицо со впалыми щеками.
- Мы от твоего господина, - ответил я. Я думал, ты ждёшь нас.
- Может, и жду. Как тебя звать?
- Сыщик.
- Тогда ладно. Человек опустил вилы. Приходится быть осторожным. Сами понимаете, здесь неспокойно последнее время. Тут отличные лошади, там, - конюх кивнул на дверь, - отчаявшиеся люди и как вы думаете, с кого взыщут, если какая из лошадей будет украдена? С меня, с кого же ещё! А кони здесь знатные, говорю вам. Мой господин знает толк в лошадях. Хотя человеку невоенному этого не понять. Господин держит здесь лошадей на случай, если ему захочется съездить на свою виллу на ту, что по дороге, дальше к югу. Идите за мной. Осторожнее, не споткнитесь. Хозяин разрешил вам выбирать. Сколько вас, трое? У меня есть то, что вам нужно. Три чёрных коня, все трое как смоль; ни единой белой шерстинки. На вашем месте я бы их и взял.
Я взглянул на коней, о которых он говорил, и протянув руку, коснулся ближайшего. Животное выгнуло длинную стройную шею и скосило на меня большие блестящие глаза.
- Они что, самые быстрые?
- Может, самые; а может, и не самые, - передёрнул плечами конюх. Но их труднее заметить в темноте; а значит, вас, если решитесь ехать, когда стемнеет. Есть о чём подумать в такое время, верно?
Он говорил правду. Каждый из трёх коней был угольно чёрным и даже в свете масляной лампы становился неразличим, стоило ему чуть податься назад. Я решил последовать совету конюха.
Мы вывели коней к выходу. Давус сел на коня с видимым трудом. Похоже было, в седло он садился впервые.
- Ты никогда не ездил верхом? спросил я.
- Нет, господин.
Эко крякнул с досады не на Давуса, а на себя; за то, что не догадался спросить у него раньше. Как может защитить тебя всадник, не умеющий даже управляться со своим конём? Вообще-то, это мне следовало выяснить, умеет ли Давус ездить верхом - формально он был моим телохранителем; но за столько лет я так привык к своему Белбо, что мне и в голову не пришло, что телохранитель может этого не уметь.
- Ты что же, совсем не знаешь, как обращаться с лошадьми?
- Нет, господин. Мне никогда не случалось и близко подходить к лошадям. Давус сидел опасливо, точно на шатком столе.
- Значит, сегодня научишься ездить.
А завтра ты едва сможешь держаться на ногах, мысленно добавил я. Какой толк от телохранителя с потёртостями от седла и одеревеневшими ногами?
Конь Давуса фыркнул. Давус вздрогнул и покрепче ухватил поводья. Конюх широко ухмыльнулся.
- Да не бойся ты, парень! Говорю тебе, эти самые лучшие. Приучены думать за седока. Боевые лошади. Они не испугаются и не понесут, что бы ни случилось. Поумнее иного раба будут. А уж до чего послушные господин даже женщинам разрешает на них ездить.
Эти слова Давус явно воспринял как вызов, потому что выпрямился и принял более уверенный вид.
Мы пустили коней шагом. Торопиться было некуда. Эко по-прежнему выглядел удручённым. Я думал, это из-за Давуса, но тут Эко заговорил.
- Думаешь, это была хорошая идея пустить чужих людей в свой дом?
- Они люди Помпея. Ты считаешь, им не стоит верить?
- Наверно, ты прав.
- У нас не было выбора. Ну, не то, чтобы совсем не было
Выбор и вправду был. Помпей предложил, чтобы на время нашего с Эко отсутствия Бетесда, Диана и Менения с детьми, а также те слуги, которых они пожелают взять с собой, переселились в принадлежащий семейству Помпеев дом в Каринах[10], на западном склоне Эсквилина. Там они были бы под надёжной защитой; к тому же дом находился как раз между моим домом и домом Эко. Но такая идея мне не понравилась. Отдать семью под защиту Помпея означало отдать семью в его власть, да ещё и совершенно открыто; а я вовсе не собирался вот так с ходу, за здорово живёшь становиться помпеянцем. В то же время о том, чтобы уехать, оставив родных без всякой защиты, не могло быть и речи; тем более, что Эко и слушать не желал о том, чтобы отпустить меня одного. Оставался один выход: