- Нет. Толпа с факелами.
- Там столько народу?
- Да. Пришли увидеть тело. Его жена, Фульвия
- Фульвия? Это было произнесёно с какой-то странной интонацией, словно имело для него особое значение.
- Да. Она оплакивает мужа. Да ты, наверно, слышишь и отсюда.
Он снова глубоко вздохнул.
- Пожалуй, надо и мне туда пойти. Что ж, до свидания. Гордиан. До свидания, Эко. Он шагнул к телохранителям, и они продолжили свой путь.
- До свидания, - отозвался я, всё ещё не имея понятия, с кем говорю. Дождавшись, пока они отошли, я обернулся к Эко.
- Ты знаешь, кто это?
- Да. Мы действительно встречались в прошлом году - в ставке Цезаря, в Равенне. Он поскромничал, когда сказал, что тоже служит под командованием Цезаря. По словам Метона, он один из ближайших его помощников. Фактически правая рука. Мы виделись мельком, я и сам забыл об этом. Странно, что он нас узнал. Хотя он ведь политик, а политики хорошо запоминают людей. В Риме он уже несколько месяцев, добивается должности. Я пару раз слышал, как он выступал с речами на форуме. Да ты и сам наверняка его видел.
- Может, и видел. Как его зовут?
- Марк Антоний.
Глава 3
За завтраком Бетесда и Диана потребовали от меня подробностей. Щадя их аппетит, я старался по возможности опускать наиболее натуралистические детали; но мои женщины желали знать всё. Впрочем, политические соображения и препирательства мужчин оставили их равнодушными. Зато они проявили живейшее любопытство ко всему, что касалось убранства дома, и в особенности к тому, как выглядела и вела себя Клавдия.
- Неужели прошло уже четыре года после суда над Марком Целлием? спросила Бетесда, осторожно дуя на ложку с горячей кашей.
- Да, почти.
- И подумать только, за всё это время мы ни разу не видели Клавдию.
- Вообще-то, ничего удивительного; нам ведь не приходится вращаться в высшем обществе. Хотя, кажется, она всё это время не часто появлялась на людях. История с судом не прошла для неё бесследно. Она показалась мне совершенно другой женщиной.
- Правда? А мне вот показалось, что она довольно-таки демонстративно пригласила тебя в дом своего брата так, чтобы ты почувствовал, что тебя отличили. Ей что-то
от тебя нужно.
- Да будет тебе, Бетесда, она просто не помнила себя от горя.
- В самом деле?
- Говорю же, она с трудом удерживалась, чтобы не разрыдаться в голос.
- Ну, рыдать это одно. А не помнить себя от горя другое.
- Не понимаю.
- Нет? Ешь осторожнее, Диана. Каша ещё горячая. Смотри, не обожгись.
Рассеяно кивнув, Диана проглотила полную ложку.
- Что ты хочешь этим сказать?
- Я ничуть не сомневаюсь, что она в горе из-за смерти брата. Все знают, как они были близки по крайней мере, так считалось. Да ещё он погиб такой ужасной смертью, судя по ранам. Ужасно! Бетесда помешала кашу в тарелке. От тарелки поднялся пар.
- Но что?
Диана кашлянула.
- Думаю, мама хочет сказать, что - Они переглянулись и обе согласно кивнули. Эти её носилки и охрана... Да ещё и с главного входа. Да, так и есть.
- На что это вы намекаете?
- Ну, хотя бы - Бетесда снова зачерпнула ложкой кашу, осторожно попробовала и, решив, что каша успела достаточно остыть, проглотила. Ты говорил, что кроме главного входа, есть ещё боковая дверь, через которую вы и вошли.
- Да.
- И оба входа ведут в главную переднюю?
- Верно.
- Так вот, не знаю, как Клавдия, но если бы я не помнила себе от горя, у меня духу не хватило бы показаться всей этой толпе. Я постаралась бы сделать так, чтобы меня никто не видел. Клавдия вполне могла проскользнуть в дом незаметно. Просто войти через ту самую боковую дверь. Что мешало им всем троим ей, Метелле и Аппию - сойти с носилок у подножия лестницы, подальше от толпы, подняться к входу и спокойно войти в дом? Их никто бы даже не заметил.
- Да, пожалуй, она могла бы.
- Вместо этого, - подхватила Диана, - она велит целой армии рыжих великанов-гладиаторов расчищать путь в толпе и едет сквозь толпу в своих носилках с занавесями в красно-белую полоску, которые в Риме знает любая собака.
- Так, чтобы её появление уж точно все заметили, - кивнула Бетесда.
- И долго потом о ней говорили, - закончила Диана.
- И к чему вы клоните? спросил я, переводя взгляд с одной на другую.
- К тому, папа, что Клавдия хоть и была охвачена горем, но себя при этом очень хорошо помнила.
- Именно, - подтвердила Бетесда. И точно разыграла своё появление.
- Вы просто не были там. Вот если бы вы сами увидели всё это отчаяние, всё горе
- Чем драматичнее, тем лучше, - отвечала Бетесда. Пойми меня правильно, я нисколько не сомневаюсь в её горе; но горе не помешало ей выставить себя напоказ. Она прекрасно понимала, что не сможет появиться перед всеми рядом с телом брата, когда его покажут толпе это право его вдовы, Фульвии.
- Вот почему Клавдия решила напомнить о себе единственно возможным способом пышно обставив своё появление.
- То есть, вы считаете, что она элементарно работала на публику, лишь бы отодвинуть невестку на второй план.
- Вовсе нет. Бетесда нахмурилась, явно раздосадованная моей непонятливостью. Она претендовала лишь на то, что принадлежит ей по праву.