Иван Срезневский - Харьковский Демокрит. 1816. 2, февраль

Издаваемый Василием Масловичем

___________________________________

Все в ежемесячны пустилися изданья.

И, словом, вижу я в стране моей родной

Журналов тысячу, а книги ни одной!

____________________________________

ХАРЬКОВ,

в университетской типографии, 1816 года

___________________

I

1

Смею рекомендоваться

Вам, весёлый Демокрит,

Вашей дружбою ласкаться,

Бедный харьковский пиит.*

Не оставьте без вниманья

Вы того, кто редко сыт,

Кто, хотя без состоянья

Но имеет аппетит.

Руку помощи подайте,

Бог за это наградит.

«Ближним вашим помогайте»,

Так писание гласит.

Но не думайте, чтоб звонкой

Стал монеты я просить,

Я голяк, но надо тонко

Вам со мною поступить.

Знаю часто я диету,

Хоть желудок мой ворчит,

Но не думайте монету

Мне в подарок предложить.

Я хотя, как Ир, убогий,*

Хоть пиит но так я горд,

Как философ самый строгий,

Иль как а̀нглинский милорд.

Чем могу вам быть полезный,

Коль угодно вам спросить,

Вот в чём, Демокрит любезный,

Ваша помощь состоит:

Кончил рифм Словарь я славный,

То нельзя ль вас потрудить,

Сей Словарь большой, исправный,

Свешникову похвалить.*

Вы имеете дар слова!

В вас огонь поэзьи влит!

Уломайте Свешникова

Славный сей товар купить,

Я ценою поступлюся.

Хоть Словарь мой знаменит!

Я, для пользы всех тружуся,

Тысяч пять, и будем квит.

Ведь не дорого? Я скромен,

В барышах он может быть.

Лексикон мой толст, огромен!

Всех в столице он взманит!

К Свешникову, словно тучи,

Так пииты нагрядут,

Сыпать денег станут кучи,

Все в столице запоют!

Секретарь забудет годы,

Протоколы бросит он,

А писать примется оды,

Даст французам в них трезвон!

Поп читать псалтырь престанет,

Взявши в руку длинну трость,

На еретиков он грянет,

Чтоб не ели мяса в пост.

А военные-нахалы,

Девушкам и бабам в честь,

Песенки и мадригалы

Беспрестанно будут плесть.

Безобразны девы, дамы,

Юным, нежным красота̀м,

Полны желчью эпиграммы

Развезут по всем местам.

Академик две поэмы

Будет в месяц выдавать.

Математик теоремы

Станет в рифмы подбирать.

А конфетчик за билеты

Перестанет школярам

На кредит давать конфеты

Он спечёт билеты сам.

Словом, все: кузнец, пирожник,

Журналист, матрос, портной,

Блинник, шляпник и сапожник,

Хлебник, мастер часовой,

Ювелир, игрок, сиделец,

Франт, философ и столя̀р,

Откупщик, законоведец,

Медик, шорник и фигляр,

Винокур и музыканты,

И цирюльник, крендельщик,

Окулист, комедианты,

И актёр, и погребщик...

Все б Словарь мой покупали

Свешников, какой доход!!

Злата б реки притекали

В твой сундук или комод!

Петь имеют все охоту,

Если только рифмы есть.

Всяк, принявшись за работу,

Век стихи желает плесть.

Сколько выгод непременных

Связано с моим трудом:

Росс бы славных и отменных

Авторов имел содом!

Я бы тоже для желудка

Трёх гусей всегда имел,

Был бы сыт сие не шутка!

Чудеса б я произвел!

А российская держава,

Как бы ты тогда цвела!

В поздни вѐки громка слава

Разнесла б твои дела!!

_________________

2

(Сатира моего вкуса)

Всесильный Юпитѐр, отец и царь богов,

Дабы избавиться от лишних всех трудов,

Подвластным божествам дал области различны,

Издатель с особым удовольствием помещает в свой Журнал послание харьковского стихотворца может быть, господин Свешников, или ещё какой книгопродавец, прочитает эти строки и, прочитавши, нет сомнения, что пожелает вступить в торг с господином сочинителем Словаря рифм. Ибо (оставя шутки) подобный труд небесполезен и не так лёгок, как многие думают; а, следовательно, и нельзя иметь его за безделушку прошу не прогневаться, господа книгопродавцы! (Здесь и далее в сносках примечания Василия Масловича).

И силам каждого, и склонностям приличны;

И, словом, он весь свет божкам препоручил,

А сам от всех забот спокоясь опочил.

Не то я говорю, что лёг он на постели,

Но что пустился он в пучину всех веселий;

В различных обратнях любил, гулял, пил, ел,

Божественных своих совсем не зная дел.

А разве иногда для страху тучи двинуть,

Раскатом гром пустить, блеснуть, перуны кинуть...

Но безрассудный гнев, безвременная месть,

Не могут никогда в порядок свет привесть.

Не будет никогда пути во гневе строгом...

Сие случилося с молниеносным богом.

Когда от мрачных туч очистив небеса,

Простёр на шар земной он быстры очеса;

Узрев, что восстают все боги друг на друга,

И мысля всяк, что мал предел его округа,

Стремится распростерть свою повсюду власть,

И хочет похищать чужих уделов часть;

Узрел, что жребием все боги недовольны,

И чтут, что винен в том Юпитер бог престольный.

Трикратно потряся седою бородой,

Задумался Зевес, и лоб нахмурил свой;

Трикратно думал он, раздумывал трикратно:

«Откуда, рек в себе, толь мнение превратно?

Юпитера богов всех бога и царя

Так дерзко поносить, всю власть его презря?»

Он рек и из морей все поднял тучи мрачны;

Он рек и применил в ночь тёмну день прозрачный;

Минутно молнии, минутно гром бросал;

И смертных, и богов подвластных ужасал.

Земля от ярости его вострепетала,

И гор своих верхи к долинам преклоняла.

Тогда бессмертные и смертные почли,

Что час сей будет час последний на земли.

И вдруг по молнии, по громе сам Зевес

Ужасные слова сквозь тучи произнес: