И все-таки, если не пренебрегать переработками, обычно выходит чистыми по сто штук. За свой джип я уже выплатил, за дом почти, и на Visa и MasterCard ни пенни долга. Мне осталось три года до досрочной пенсии с приличными деньгами и недурной медстраховкой. Неплохо выходит для парня, который в коллежах не обучался. Пока была жива жена и не начались нелады с Мэгги, я любил называть себя счастливчиком. Считал, что удачливей меня в целом свете нет.
А теперь послушайте, что творится!
До свадьбы три месяца, сказала мне Мэгги. Двадцать третье июля. Понимаю, что звоню в последнюю минуту, но
Я приеду, проговорил я надтреснутым голосом, потому что расплакался. Конечно же я приеду.
Хорошо, отлично. Потому что мы завтра рассылаем приглашения, а мне я решила сперва позвонить.
И тут разговор застопорился. Мэгги как будто ждала от меня каких-то слов, а у меня горло перехватило. Я кулаком ударил себя по груди три раза подряд хорошенько врезал, чтобы не расхныкаться.
«Брось, Фрэнки, соберись. Что ты как младенец!»
Пап? Ты здесь?
Расскажи мне про Эйдана, попросил я. Про будущего зятя. Ты где с ним познакомилась?
На костюмированной вечеринке. Еще на Хеллоуин. Я оделась Пэм из «Офис» , Эйдан Джимом. Он как вошел, нас сразу поставили вместе. Мы стали разыгрывать сценки, он все время попадал прямо в точку
Мне трудно было уследить за рассказом,
потому что я пытался подсчитать.
Вы познакомились на этот Хеллоуин? Полгода назад?
А кажется, знакомы целую вечность! Он прямо мысли мои читает. Телепатия какая-то. У вас с мамой так бывало?
Пожалуй, бывало. Когда мы только познакомились.
А потом, когда стали старше и умнее, сообразили, что это просто юношеские бредни. Об этом я не стал говорить. Приятно было слышать Мэгги такой счастливой не голос, а сладостная музыка надежд и упований.
А чем твой Эйдан зарабатывает на жизнь?
Красит.
Он в профсоюзе?
Нет, он не маляр. Художник.
Я твердо решил во всем ее поддерживать, но этот мяч пропустил.
Он картинами зарабатывает на жизнь?
Ну, парочку уже взяли у него в галерее. Но пока что он создает себе имя. Наращивает репутацию. Без этого никак. И еще преподает, ведет классы в «Масс-арт».
И сколько за это платят?
Извини?
Сколько он получает?
Не скажу.
Я не понимал, почему бы и не сказать, но расслышал, как она набирает воздуха, чтобы обидеться, и решил не нажимать. Может, Мэгги права. Наверное, доходы ее будущего мужа-художника не мое дело. К тому же у меня хватало других вопросов.
У него это первый брак?
Да.
Детей нет?
Детей ноль, долгов ноль, можешь не волноваться.
А его мать?..
Я от нее без ума. Сейчас она нездорова мигрени мучают. Но она принимает новое лекарство, и оно уже помогает.
А отец?
Невероятный! Просто не верится.
Он чем занимается?
Мэгги запнулась:
Это довольно сложно.
В чем сложность?
Да ничего не сложность. Просто долго рассказывать, а мне сейчас некогда.
Как это, черт возьми, понимать?
Это же простой вопрос, Мэгги. Чем он зарабатывает на жизнь?
Одним словом: я выхожу замуж и жду тебя на свадьбе двадцать третьего июля в Нью-Гемпшире.
А нельзя ли сказать, кто его отец?
Сказать можно, но ты будешь дальше выспрашивать, а мне пора. Мне к десяти на примерку, а портниха просто психованная. Опоздаю на минуту придется заново записываться.
Ей явно хотелось закончить разговор, но я не удержался, нажал еще разок:
У твоего Эйдана отец в тюрьме?
Да нет! Ничего плохого.
Он знаменитость? Актер?
Нет, не актер.
Но знаменитость?
Я же сказала, не хочу вдаваться в подробности.
Ты просто назови имя, Мэгги, я погуглю.
В трубке вдруг стало тихо. Как будто звонок сброшен или она зажала микрофон, чтобы с кем-то посовещаться. А потом вернулась:
Думаю, это можно будет обсудить за ужином. Мы с тобой и Эйдан. Ты доедешь до Бостона машиной?
Конечно доеду.
Я бы до Северного полюса доехал, если Мэгги этого надо. Она назначила на семь часов вечера в субботу и назвала ирландский паб на Флит-стрит у Старого Капитолия. А потом твердо заявила, что ей надо заканчивать и собираться на примерку.
Увидимся на выходных. Я буду ждать.
Я тоже, ответил я и, прежде чем завершить разговор, еще раз попробовал извиниться. И послушай, Мэгги. Я знаю, что виноват, понимаешь? Я ужасно жалел все эти годы. Понимаю, что сам все испортил. Мне следовало быть умнее, и я хотел бы
Меня прервал тихий щелчок.
Мэгги уже повесила трубку.
4
Мэгги тогда было десять лет. На пороге пубертата и созревания, хуже нет времени осиротеть. Помню, я жалел, что аневризма не убила меня вместо Коллин, жена бы прекрасно вырастила Мэгги, а жили бы на мою Тимстеровскую пенсию . А так мне пришлось обходиться помощью сестры Тэмми. Она жила за шесть миль от нас и здорово помогала: всегда подвозила Мэгги к врачам, дантисту, дерматологу, подбирала контактные линзы, устраивала гинекологические осмотры и много чего еще делала, так что мне оставалось только оплачивать счета и следить, чтобы на столе была еда. Трудное было время, и я первым признаю, что наделал до черта ошибок. Поневоле поймешь, что напортачил, когда единственная дочь перестает с тобой разговаривать, три года молчит. Но об этом