Я сижу в кресле и смотрю на неё в упор. Когда-то любимая мной женщина сейчас кидается словами, пытаясь ударить побольнее, но мне абсолютно все-равно. Наверно так и умирает любовь?
Ты после той операции абсолютно изменился, а твоя, к-хм, проблема и вовсе не выносима, зыркает на мой пах. Не знаю, что было на том задании, но
И лучше тебе этого не знать, произношу хрипло, все-таки сигареты скоро убьют мои легкие, но без них нервной системе придёт окончательный конец.
Достает чемодан, с психу ломая одно колесо. Сижу и не двигаюсь. Наблюдаю. Раньше бы я кинулся к ней, отобрал бы чемодан и вымаливая прощение подарил пару тройку оргазмов и ей, и себе.
В принципе, и сейчас могу, но только ей Врачи называют мой недуг аноргазмией. Переводя на человеческий язык, я не могу кончить, не достигаю оргазма. А причина в голове
Год назад я пережил сильнейший стресс, даже для бойца СОБРа это было через чур. В итоге это вылилось в проблему не только в психологическом плане, но и в физическом.
Ты даже не будешь меня останавливать? некогда любимое лицо исказилось от слез. Я знаю, что ей больно. Но не от великой любви ко мне, а от потери той жизни к которой она привыкла. Мы не женаты, но должны были пожениться еще месяц назад. Я отменил свадьбу, потому что понял, что обрекать её на жизнь с собой не хочу. И оказался прав, потому что в тот же вечер она трахнулась с каким-то ушлепком в клубе. И продолжала трахаться весь этот месяц. Я все это знаю
Тебе что все-равно? сжимая в руках толи кофту, толи штаны, вопрошает она.
Да, произношу уверенно. Собирайся, я отвезу на вокзал, или куда ты там поедешь. Ключи верни, смотрю на часы, и поживее, у меня через час планерка.
Да пошел ты, Бесидский! уже орет, морщусь от её фальцета.
Маша, я серьезно, быстрее давай, встаю и иду на балкон. Закуриваю. Легкие наполняет дым и голову отпускает. Отключаю слух, прикрываю глаза и пытаюсь переключить эмоции. Хоть и не люблю её больше, но все-равно себя дерьмом чувствую. Словно это не она прыгала из койки в койку, а я.
Затягиваюсь на пределе возможностей, пропускаю дым через ноздри и выдыхаю. Чувствую, как горит носоглотка, но это именно то, что мне сейчас необходимо.
Я собралась, слышу за спиной.
Поехали, вхожу в квартиру, хватаю чемодан и две сумки, м-да, обжилась. Пропускаю её вперед, хотя хочется пнуть для ускорения. Но меня не так воспитывали. Папа с детства вдалбливал, что женщина самое ценное и хрупкое создание. Мама прививала, как ухаживать и заботиться. Но как оказалось, все это срань господня, если это хрупкое создание, окруженное заботой в итоге, кидает тебя в сложной для тебя ситуации.
Закрываю дверь, забираю у нее комплект ключей. Надо поменять замки, этой женщине больше веры нет. Нажимаю кнопку лифта, жду. Она стоит рядом и всхлипывает. Пытается давить на жалость, бесполезно.
Так куда тебе? завожу машину.
А то ты не знаешь, фыркает в ответ.
В том то и дело, Маша, усмехаюсь, что знаю.
Выруливаю из двора, Москва как обычно погрязла в пробках. Встаю в поток и снова закуриваю, она морщится и закашливается, но мне насрать.
Довольно-таки быстро доезжаю до дома её хахаля. Вытаскиваю сумки из багажника, ставлю чемодан на землю. Он проседает, колесо то сломано, сверху кидаю её сумки, вся эта конструкция падает на землю. Захлопываю багажник и иду к водительской двери.
Ты совсем офонарел?! верещит хозяйка вещей. Я что сама должна это тащить?
Пусть любовничек поможет, сажусь в машину и уезжаю, резко стартанув с места. Вижу в зеркало заднего вида,
как она пинает свои же вещи и машет руками, видимо посылает проклятья в мой адрес. Плевать, хочу лишь одного все забыть, как страшный сон.
Мне тридцать четыре, я подполковник специального отряда быстрого реагирования. Я заточен на порядок, команды и быстрые, безошибочные решения. Холост Детей нет.
Дети Родители уже выели весь мозг с внуками. Но как объяснить, что не хочешь иметь детей от тех женщин, с которыми были хоть какие-то отношения. Даже с Машкой не хотел, я и жениться-то на ней решился только из-за нытья матери. Якобы мне уже больше тридцати, а я все никак.
Сбавляю скорость и прибавляю звук радио. Там вещают о политике и курсах разных валют. Переключаю станцию и вслушиваюсь в слова песни:
«Ну зачем же я в тебя влюбился?
Ну зачем мне это надо было?
Твоя вечная любовь так мало длилась,
Твоя вечность о любви имеет срок.»
Очень жизненно! Рука снова тянется к сигаретам. Одергиваю себя, нервы не к черту!
Торможу у конторы и быстрым шагом иду внутрь.
Все бесит! Даже цвет краски на стенах, сержант на входе, прапоры разговаривающие по душам, уборщица моющая пол
Не день, а пиздень! ругаюсь себе под нос, захлопывая дверь кабинета.
Бес, ты что ругаешься? без стука врывается в кабинет мой друг и коллега Пашка Котов.
На жизнь, скидываю гражданскую одежду и надеваю форму.
Ну да, хмыкает, семафорит от тебя знатно, кривится.
Разговорчики! Сколько осталось?
Две минуты, товарищ подполковник, прикладывает руку к голове и вытягивается по стойке смирно.
Отставить, смеюсь. Пойдем, послушаем Бороду.