Да, сказала мисс Реба. Я содержу четверых в Арканзасе. Только они не мои.
Она подняла кружку, заглянула туда и осторожно встряхнула. Поставила на место.
Лучше бы им совсем не рождаться, сказала она. Никому из них.
Потом встала, тяжело ступая, подошла к Хоресу и остановилась, с трудом переводя дыхание. Положила руку ему на
голову и запрокинула лицо.
Не лжете вы мне, а? спросила она, взгляд ее был острым, пристальным и печальным. Нет, не лжете. Она убрала руку. Посидите минутку здесь. Я пойду погляжу.
Мисс Реба вышла. Хорес слышал, как она говорила в коридоре с Минни, потом, тяжело дыша, стала подниматься наверх.
Хорес сидел неподвижно, не меняя позы. В комнате находились деревянная кровать, раскрашенная ширма, три продавленных кресла и стенной сейф. Туалетный столик был завален коробками с розовыми атласными бантами. На каминной полке под стеклянным колпаком стояла восковая лилия; на нем задрапированная черным фотография мужчины кроткого вида с огромными усами. На стенах висело несколько литографий с псевдогреческими видами и одна картина из кружев. Хорес поднялся и подошел к двери. Минни сидела на стуле в тускло освещенном коридоре.
Минни, сказал Хорес. Мне надо выпить. Большую порцию.
Едва он покончил с виски, как Минни вошла снова.
Мисс Реба велела вам идти наверх.
Хорес поднялся по лестнице. Мисс Реба ждала наверху. Она провела его по коридору и распахнула дверь в темную комнату.
Вам придется разговаривать в темноте, сказала она. Ей не хочется света.
Через открытую дверь свет из коридора падал на кровать.
Это не ее комната, сказала мисс Реба. Она не пожелала видеть вас у себя. Думаю, вам следует потакать ей, пока не узнаете, что нужно.
Они вошли. Свет падал на кровать, на изогнутый неподвижный холмик одеяла, постель была не разобрана. Она задохнется, подумал Хорес.
Милочка, сказала мисс Реба. Холмик не шевельнулся. Он здесь, милочка. Давай включим свет, пока ты укрыта. Потом можно закрыть дверь.
Мисс Реба включила свет.
Она задохнется, сказал Хорес.
Через минуту высунется, ответила мисс Реба. Ну, давайте. Говорите ей, что вам нужно. Я побуду здесь. Не обращайте на меня внимания. Я не смогла бы заниматься своим делом, если бы давным-давно не приучилась быть глухой и немой. А любопытство если у меня когда и было, то в этом доме я уж с каких пор забыла про него. Вот вам стул.
Она повернулась, но Хорес опередил ее и придвинул два стула. Он сел возле кровати и, обращаясь к неподвижному холмику сказал все, что хотел.
Мне надо только узнать, что произошло на самом деле. Вы ничем себя не свяжете. Я знаю, что это сделали не вы. Пока вы ничего не говорили, я обещаю, что вам не придется давать на суде никаких показаний, если только этому человеку не будет грозить повешение. Я понимаю ваши чувства и не стал бы тревожить вас, если б речь шла не о спасении человека.
Холмик не шевельнулся.
Его хотят повесить за то, чего он не делал, сказала мисс Реба. А у нее нет никого и ничего. Ты вот с бриллиантами, а она с этим несчастным малышом. Ты же его видела.
Я понимаю ваши чувства, сказал Хорес. Вы сможете взять себе другое имя, надеть одежду, в которой вас никто не узнает, очки.
Лупоглазого не зацапают, милочка, сказала мисс Реба. Он же ловкий. Фамилии его ты все равно не знаешь, а если тебе придется идти в суд, я ему сообщу, он куда-нибудь уедет и пошлет за тобой. Вам с ним не обязательно оставаться в Мемфисе. Адвокат этот не даст тебя в обиду, тебе не придется говорить ничего такого
Холмик шевельнулся. Темпл отбросила одеяло и села. Волосы ее были взъерошены, лицо опухло, на щеках алели пятна румян, губы были раскрашены, словно лук свирепого Купидона. Она глянула на Хореса с какой-то глухой ненавистью, потом отвернулась.
Я хочу выпить, заявила она, натягивая на плечо ночную рубашку.
Ложись ты, сказала мисс Реба. Простудишься.
Хочу выпить, настаивала Темпл.
Ложись и хотя бы прикрой наготу, сказала мисс Реба. Ты уже три раза пила после ужина.
Темпл снова поправила рубашку. Взглянула на Хореса.
Тогда вы дайте мне выпить.
Ну-ну, милочка, сказала мисс Реба, пытаясь уложить ее. Ложись, укройся и расскажи ему об этом деле. Выпить я сейчас принесу.
Оставьте меня, сказала Темпл, вырываясь. Мисс Реба набросила ей на плечи одеяло. Дайте тогда сигарету. У вас не найдется? спросила она Хореса.
Сейчас дам, сказала мисс Реба. Ты сделаешь то, о чем он просит тебя?
Что? сказала Темпл. Ее черные глаза воинственно уставились на Хореса.
Вам не надо говорить, где ваш он сказал Хорес.
Не подумайте, что я боюсь, сказала Темпл. Я расскажу это где угодно. Не думайте, что испугаюсь. Хочу выпить.
Расскажи ему, я дам тебе выпить, сказала мисс Реба.
Сидя на постели с наброшенным на плечи одеялом, Темпл стала рассказывать о той ночи, что провела в разрушенном
доме, с того, как вошла в комнату и пыталась запереть стулом дверь, и до того, как женщина подошла к кровати и вывела ее из дома. Казалось, из всего происшедшего только это произвело на нее какое-то впечатление: та ночь, которую она провела сравнительно неоскверненной. Время от времени Хорес пытался свести ее рассказ к самому преступлению, но она уклонялась и вновь вела речь о себе, сидящей на кровати и прислушивающейся к мужским голосам на веранде, или лежащей в темноте, пока они не вошли в комнату, подошли к кровати и встали над ней.