Что ж, почтительная и старательная Хадидже рада показать наставнице свои умения. Пусть смотрит. Пусть запоминает и старается повторить.
Пусть учится.
И не у кого-нибудь там учится, а у нее, у Хадидже! И пусть все, вплоть до самых младшиъх гедиклис, видят, как наставница-калфу учится у нее, у Хатидже. Пусть тоже запоминают.
И еще вопрос кто тут самая хитрая!
Как госпоже будет угодно
Евнух был совсем молоденький. Это не очень удачно, на нем бы другой массаж ног показывать тот, который для ночных удовольствий как раз. Для него он бы подошел идеально: с возрастом подошвы грубеют, их приходится долго отпаривать и счищать старую отвердевшую кожу. Особый массаж позволял промять и самую грубую кожу, но на это потребовалось бы куда больше времени, а Хадидже хотелось бы показать результат как можно скорее. И не только свои достижения на вторую стопу она поставила Мейлишах, у той уже вполне прилично получается, пусть и наставница увидит.
Только вот увы и ах! Кюмсаль не интересует тот вид массажа, ей куда более интересен ноги как перышко, она сама так сказала. Глупая гедиклис, конечно, могла бы и перепутать, и показать то, что хотела, что с нее взять, с глупой? Могла бы, да если бы видела в том смысл. Но, подумав немного, умная Хадидже сочла, что смысла особого нет: Кюмсаль не из тех обитательниц Сада Тысячи Наслаждений, все удовольствия и интересы которых сосредоточены вокруг доставления удовольствия мужу и повелителю. Как это ни странно звучит, но мужем и повелителем , вокруг которого сосредоточены все удовольствия и нитересы новоиспеченной калфу, похоже, является ее работа то есть ее прежняя работа.
Ей действительно интересен новый вид массажа, которого она раньше не знала. И только.
Странная, странная Кюмсаль! Впрочем, что с нее взять: даже сделавшись калфу, в душе она так и осталась всего лишь массажисткой по своему складу, всего лишь массажисткой, не более. Из массажисток могут получиться хорошие наложницы, но достойные жены выходят редко. А уж тем более из тех, кому интересен только массаж, и не интересен султан или его сыновья. Из таких никогда не выйдет ничего путного!
А вы что застыли, как сонные мухи? Пошевеливайтесь!
Как будет угодно госпоже!
Под пристальным взглядом Кюмсаль Хажидже и Мейлишах снова распластали евнуха на каменной плите и приступили к массажу. Лишь отодвинули его поглубже ведь сейчас им нужны были только ноги ниже колен. Сначала общая разминка, пройтись по икрам от подколенных впадинок до лодыжек, снять напряжение, размять затекшие жилки, разогреть кожу и ближний подкожный слой. Волнами, несколько раз снизу вверх и обратно. И аккуратно обходить подколенные впадинки и другие особенно щекотные места, а то велик риск скатиться к ненужному ныне массажу ночных удовольствий. Нет-нет! только ноги как перышко. только то самое. что и себе Хадидже делала, еще будучи глупой Шветстри.
Евнух хихикал и дергался. словно ему и на самом деле было щекотно. Словно он не помнил, как бывает щекотно на самом деле. словно это не на нем вчера тот самый массаж ночных удовольствий Хадидже показывала интересующимся гедиклис. А может, и не мог он
этого помнить все эти молоденькие ученики евнухов были для Хадидже на одно лицо, может, вчера другой был.
Разогрев икры и размяв щиколотки, Хадидже сделала Мейлишах знак и они перешли к стопам. Сначала все то же самое разминка и разогрев, без этого никак, хорошо что старую кожу уже счистили, а то бы еще и с нею возиться пришлось. Хадидже работала пальцами ловко и споро, не забывая время от времени поглядывать на руки Мейлишах. Поначалу настороженно и часто, потом все реже и успокоенней. Мейлишах справлялась.
Когда стопы были размяты и разогреты, Хадидже снова сделала знак и они в четыре руки потихоньку двинулись к икрам, аккуратненько разбирая мышцы на тряпочки и потом эти тряпочки выглаживая. Хотя какие там мышцы, конечно Эх, все же жаль, что евнух такой молоденький, ничего толком на нем не покажешь, да и разница не такая показательная с первоначальным состоянием будет.
Евнух, поначалу довольно настороженный, теперь расслабился и даже иногда постанывал от удовольствия.
Ему больно? спросила жалостливая Ясемин.
Вот же сущеглупая! Хадидже языком запихнула за щеку отравленную колючку обидных слов. Еще одну. Сколько их уже было сегодня? И не сосчитать!
Нет. Ему хорошо.
Но он же стонет!
Видит Аллах, скоро за щекой у Хадидже не останется места! Но на этот раз ответить она не успела ответила Кюмсаль, и голос ее был странным, чуть ли не уважительным:
Если боль слишком сильная, она становится подобной наслаждению. И наоборот.
Хадидже хмыкнула. Ну еще бы! Кому же и знать подобное, как не массажистке! Жестом показав Мейлишах завершать первый круг, Хадидже пошла на второй но на этот раз медленно, повторяя каждый этап и с подробными пояснениями для Кюмсаль.
Кюмсаль больше не притворялась равнодушной и незаинтересованной подошла вплотную, заглядывала через плечо, азартно переспрашивала, а иногда и сама хватала мальчишку за ногу, если какой-то прием казался ей не совсем понятным и требовал растолковывания на пальцах. Вернее под пальцами. Видя такую заинтересованность калфу, остальные гедиклис тоже осмелели и подтянулись поближе, Хадидже видела их осторожное приближение краем глаза, но массажа не прекратила. Было бы из-за кого! Эти пустоголовые все равно не запомнят, а если и запомнят повторить правильно не сумеют.