Мы с Синицыным протащили Лебедева на второй этаж, попутно пересеклись с Эдуардом
Родниковым, который, увидев нас, чуть голову об косяк не разбил, а затем заперлись в кабинете главного лекаря.
Вы правы, Иван Сергеевич, сложившуюся ситуацию будем обсуждать позже, сказал я. Что с Лебедевым?
Помните, как он выжег Красногривовский лес? спросил он. Вот этот момент и стал причиной его заболевания, которым он страдает последние четыре недели.
Заболевания? переспросил Синицын.
Его всё время лихорадит. Я помогаю ему время от времени, поддерживаю температуру на нужном уровне, но этого хватает максимум на восемь часов. Он проводит приём и снова теряет сознание, объяснил Кораблёв. Подозреваю, что всё дело в перегрузке магических каналов.
Точно Любая стихия при усиленном её использовании начинает оказывать на организм мощнейшее давление. Такое было с Андреем Бахмутовым, когда тот перегрузился на войне, и его воздушная магия создала в лёгких мощный бронхоспазм, который местные лекари именуют аероспазмом.
То же самое случилось и с Леонидом Рокотовым. После схватки с Игорем он пережил эпилептический припадок, поскольку его собственное электричество нанесло удар по нервной системе.
Похоже, здесь подобная ситуация. Я читал о ней в трактате Асклепия.
Пиротермия, подытожил я. В данный момент его тело горит изнутри. Какая у него температура?
Прикоснитесь, господин Мечников, и сами всё узнаете, сказал Кораблёв. Только не советую держать руку рядом с Лебедевым слишком долго.
Да я даже отсюда чувствую, как от него пышет! воскликнул Синицын.
Мне хватило одного тычка пальцем в кожу Игоря, чтобы понять, до каких цифр разогрелось его тело.
Теперь понятно, почему Иван Сергеевич не использует термометр. Он попросту лопнет. Ведь там гораздо выше пятидесяти градусов. Возможно, отметка приближается к температуре кипения воды.
Если бы я только что попал в этот мир, у меня возникли вопросы, почему Игорь Лебедев ещё жив. Но теперь я примерно понимаю, как работает местная магия. Его клетки не восприимчивы к высоким температурам. Однако организм всё равно не может переносить длительную гипертермию. Только обычные люди начинают слабеть при тридцати семи градусах, а Игорь при пятидесяти.
Иван Сергеевич, вы хотите сказать, что Лебедев уже целый месяц борется с этой болезнью? спросил я. По какой методике вы его лечите?
Я снижаю его температуру посредством расширения сосудов. Затем вливаю в него большие объёмы ледяной воды через ваш эндоскоп, заявил он.
Стоп! перебил его я. Всё это паллиатив.
Паллиа Что? нахмурился Кораблёв.
Паллиатив. Вы облегчаете его состояние, но это лишь временная мера. Сейчас я попробую помочь ему на более глубинном уровне, сказал я и приступил к лечению Лебедева.
Вот! Вот теперь я точно не сомневаюсь, что передо мной тот самый Алексей Мечников, улыбнулся старик. Так держать!
А насчёт меня всё ещё сомневаетесь? прошептал Синицын.
Насчёт вас я всегда сомневался, Илья Андреевич, хохотнул Кораблёв.
Я же тем временем проник в свой самый «любимый» орган. В ту часть головного мозга, которая управляет эндокринной системой и вегетативной нервной системой двумя цепочками, регулирующими работу всех внутренних органов.
Другими словами, я забрался в гипоталамус. А там находится центр терморегуляции. Как раз то самое скопление нервных клеток, которое и приводит к повышению температуры тела при инфекциях.
Видимо, магия Лебедева сломала именно его.
Однако я хорошо знаком с нейрофизиологией, поскольку эта отрасль медицины всегда казалась мне жутко интересной. В итоге я запросто смог восстановить баланс электрических потенциалов в гипоталамусе, и уже через десять минут мы почувствовали, как наш естественный обогреватель в виде Игоря Лебедева начал охлаждаться.
А чего он вообще на нас из окна выпрыгнул воскликнул Синицын. Совсем спятил, что ли?
Я бы на вашем месте не стал так строго судить Лебедева, Илья Андреевич, произнёс Кораблёв. Вы не представляете, как он себя винил всё это время. Он считал, что в вашей «смерти» виноват только он. Ведь если бы ему не пришлось перенапрячь все свои магические ядра, он бы пошёл вслед за остальными и сжёг некроманта дотла ещё на подходе к дому.
Это неправда, покачал головой я. В силах Игоря мне никогда не приходилось сомневаться. Но если бы мы привели с собой пироманта, Чижиков бы сбежал. И мы бы продолжили жить в страхе перед очередной угрозой некротики.
Кстати, вы так и не пояснили, что с вами случилось. Как я понимаю, вам удалось сбежать из Тёмного мира. Это для меня очевидно, заключил Кораблёв. Но раз сбежали вы, значит, мог сбежать и Чижиков,
верно?
Сбежал бы, если бы его не разорвали к чёртовой матери какие-то некротические псы, ответил Синицын. Нет больше Чижикова. Как говорится, клин клином вышибают. Этот болван мечтал открыть портал в мир некротики. В итоге некротика его же и убила.
Дверь в кабинет главного лекаря распахнулась. И в комнату вошёл Иван Михайлович Сеченов.
Иван Сергеевич, к нам в госпиталь поступил тяжёлый пациент с начал Сеченов и резко замолчал. Я заметил, как побледнела его кожа. с подозрением на острую непроходимость кишечника