-Стасенька, не волнуйся. Сейчас напишу справку что твоя бабушка Пелагея Ильинишна болеет. Покажешь коменданту. Скажешь что за ней нужен уход. Успокаивал меня доктор.
-Стась, не злись на меня, за мои слова. Сказала Катя. Тебе просто необходимо найти заступника из офицеров. Сегодня приехал какой то полковник. Молодой вроде. Приглядись к нему. Ты девченка симпатичная.
-Да не могу, я на них как на людей смотреть. Ревела в голос я.
-Стась, я все понимаю. Гладя меня по спине говорила Катя. Лучше один фриц чем толпа.
В недоумении уставилась на нее.
- Помнишь соседку нашу Людочку? Спросила Катя.
Да, в памяти всплыло лицо миленькой девочки-хохотушки. Она на хлебзавод работать ходила. Ей лет 16. Чувствуя беду, кивнула головой.
-Утром ее нашли повесевшуюся на дереве. Прошептала Катя. А Михаил Моисеевич расплакался.
-Что случилось? Не своим голосом спросила.
-Ее пьяные солдаты в сарай затащили. И по очереди издевались и насиловали. Тут она замолчала. А я сидела как громом пораженная.
-Завтра ее хоронить будут. Сказал доктор.
Что же делать? Эта мысль билась у меня в голове. Немцы только и говоря что скоро возьмут Москву. Люди им верят. Но я то знаю что все это вранье. Знаю что они обломаются под Москвой. У меня там прадед в артирелийском расчете служит. А правнучка его, позорище на немцев работает.
Надо что- то делать!А что? Доверять никому нельзя.
Могут сдать. Участились случаи нападения партизан. Комендант бешеный ходит. Надо ему на верх докладывать про партизан. А за это, его по голове плешивой не погладят.
Схожу с утра на похороны.
Казалось сама природа оплакивала Людочку. Все соседи вышли проводить ее в последний путь. Людская река текла за город в сторону погоста. Старики и мальчишки, женщины все плакали. А Людочкина мать еле шла рядом с гробом. Люди решили нести Людочкин гроб на руках. Немецкий патруль хотел было докопаться. Я подошла к ним.
-Уважаемые солдаты, у вас свои традиции, у нас свои. Дайте проводить в последний путь нашу дочь, сестру и внучку. Все собравшиеся здесь приходятся ей родственниками и соседями. Пожалуйста пропустите. Видя, как мать Люды бьется у гроба. Они пропустили. Местные полицаи даже не вмешивались в разговор.
Похоронив Люду я вернулась с бабушкой домой.Эта сгорбленная миниатюрная старушка заменила мне целый мир. Мой мир. Казалось ее мудрости нет конца. С ней поговоришь и любая проблема кажется решаемой. Хотя до этого думаешь что не осилишь эту задачу.
-Бабушка как жить дальше?
-А хорошо жить, назло всем жить хорошо, надо Стася!
Сквозь слезы улыбнулась ей.
Утро началось с новостей.
Плешивого маньяка убрали из города. Теперь пост коменданта занимал молодой немец. Лет ему около 30. Высокий, светловолосый, скупой на слова. Половина лица была обезображена ожогом. Увидев меня на пороге кабинета, я как всегда хотела занять свое место за столом у двери, удивленно поднял бровь и спросил собственно какого хрена Я тут забыла. Начала объяснять что работала переводчиком у предыдущего владельца сего кабинета. На что мне указали за дверь и сказали что мое место в коридоре.
Звали это чудовище полковник отделения СД Абер Штольц. И прибыл он сюда для того что бы ликвидировать всех партизан.
6.1
7
Ночью партизаны взорвали склад с боеприпасами. Немцы целый день стояли на ушах. Полетели головы и шапки с рядового состава. Новый комендант зверствовал. Все кто был на охране склада отправились на передовую. Полицаи проводили карательные зачистки и облавы по домам.
Просто врывались в дом. Забирали все что плохо лежало. Искали партизан. На работу я не ходила, пользуясь справкой от Михаила Моисеевича. Наш дом тоже подвергся налету полицаев. Они ворвались в дом рано утром. Я с бабушкой толком не успела ничего понять. Загнали в угол, наставили ружья и орали где партизаны. Есть у них в предводителях атаман Яшка. Гадкий и сволочной мужик. От фронта как- то отмазался, отсиделся за бабскими юбками. Первый побежал служить новой власти.
Обшарил все углы.
-Ну, давай сознавайся, Стася, где партизан прячешь! Смотрит на меня и ухмыляется. А я стою мерзну, в одной ночной рубашке.
-Нет никого. Что ж ты творишь окоянный? Кричала бабушка.
А эта сволочь взяла и стиганула хлыстом мою бабулечку. На лице у нее вздулся красный рубец
Меня затрясло от злости, недумая выхватила кнут из рук Яшки. Стала нещадно его хлистать. Попало всем. Как меня не застрелили, ума не приложу. Видимо эфект неожиданности был на моей стороне. Выскочив на улицу в одной ночнушке, вслед за полицаями. Стала кричать что пожалуюсь коменданту. Яшка с дружками быстро ушел. Сказав на последок что отомстит.
С утра пораньше села катать жалобу. Решила писать сразу по немецки. Подкрепив свои претензии, вопросом на основании какого распоряжения они действовали. Сидя за столом перечитывала свою кляузу.
-Стасенька, может не нужно. Тихонечко спросила бабушка.-Миленькая, покушай. Вот ладки из ботвы. Кипяточку попей. Первые заморозки уже. Бабушка обняла меня.
-Бабушка, я этого так не оставлю. Пусть они своих псов держат в узде!
Уже пахнет зимой. Именно пахнет. Ноябрь вступил в свои права. По ночам заметно подмораживало. Кое как впихнула в себя оладья из ботвы, коры. С продуктами стало совсем плохо. Немцы продовольствие вывозили вагонами. Муки и картошки было не достать.