на совести Рейнальда Шатильонского.
Как-то ночью шпион, примчавшийся в замок Керак, цитадель Рейнальда, сообщил о сказочно богатом караване паломников, направлявшемся в Мекку. Бандитствующий барон собрал своих приспешников, поспешно выступил и перехватил караван. Как оказалось, верблюды несли в Мекку не только золото и пряности, но и сокровище несравненно большее сестру Саладина, «деву столь прекрасную, что соловьи забывали о розе, чтобы песнями своими воспеть ее совершенство». Султан направил ко двору короля Гвидо гонца с требованием немедленного освобождения своей сестры. Рейнальд Шатильонский, надеявшийся получить за высокорожденную девицу более чем приличный выкуп, наотрез отказался выполнить приказ короля, мотивируя свою неуступчивость тем, что он, не в пример Раймонду Триполитанскому, не заключал с сарацинами никаких соглашений.
Примерно в то же самое время (30 апреля 1187 года) сын Саладина, Малик аль-Афдал, запросил разрешение на проход своего отряда через владения Раймонда Триполитанского. Раймонд дал такое разрешение при условии, что мусульмане пересекут его земли между рассветом и закатом, не заходя в города и поселки. Чтобы появление мусульман в христианских землях не вызвало паники, он сообщил об этой договоренности Жерару де Ридефору. Но не в меру наглый рыцарь даже и не подумал ее соблюдать; в погоне за личной славой он выступил на сарацинов с отрядом из девяноста тамплиеров и десяти госпитальеров. Уверенные в своей безопасности, мусульмане разбили лагерь вокруг Крессонского источника . Один из тамплиеров, Жак де Майли, попытался удержать своего гроссмейстера от опрометчивого поступка, но тот только рявкнул:
Ты что, боишься расстаться со своей прелестной белокурой головкой? Ну так беги, если хочешь.
Я умру, как подобает отважному рыцарю, а вот ты, гроссмейстер, ты убежишь, парировал оскорбленный де Майли.
Его пророчество быстро сбылось. Безрассудный Ридефор, относившийся к боевому духу сарацинов с ни на чем не основанным презрением, бросил свою горстку рыцарей на семитысячное мусульманское войско. Случилось то, что и должно было случиться, сарацины окружили малочисленных противников, захватили тех, кто не погиб в первоначальной схватке, в плен и поотрубали им головы. Ридефор же, сопровождаемый еще тремя рыцарями, покинул поле боя и бежал. Тюрки надели отрубленные головы на копья, продефилировали с ними под стенами Тиверии, а затем мирно удалились в свои земли (до заката, как и было обещано).
Даже не пытаясь разобраться в причинах этой бойни, король Гвидо созвал под свой стяг всех христианских рыцарей и приказал патриарху Иерусалима Ираклию взять Истинный Крест и присоединиться к Христианскому воинству, чтобы вдохновлять его на битву. Патриарх послушно вынес Крест из церкви Гроба Господня; вряд ли он думал, что этой святыне не суждено вернуться в Иерусалим никогда.
После неслыханного оскорбления, нанесенного его сестре, Саладин торжественно поклялся на Коране, что собственной своей рукой обезглавит негодяя Рейнальда. Он собрал «неисчислимое войско, подобное океану» , к которому присоединились отряды из Египта, Мосула и Маридина. Вскоре после схватки при Крессоне Саладин соединился неподалеку от Астары с войском своего сына. 27 мая они выступили в поход и разбили лагерь у Дабейры. 2 июля Саладин напал на Тиверию. От факела одного из воинов ислама случайно загорелся сарай; вскоре пылал весь город, уцелела только цитадель.
Катастрофическая ошибка в расчетах. Дистанция, которую верховой рыцарь преодолеет за несколько часов, растянется для пехотинца на несколько дневных переходов. А в составе армии верховые воины не могут двигаться быстрее, чем пехотинцы и лучники.
Руководимый Раймондом Триполитанским, авангард был построен вполне разумно: граф поставил впереди фалангу отборных рыцарей. С флангов продвигающуюся армию защищали группы лучников; далеко выдвинутые отряды прикрытия должны были вовремя предупредить короля о приближении противника, об опасности, угрожающей Истинному Кресту. А вот в центре особого порядка не было, верховые рыцари двигались вперемежку с пехотинцами и слугами, тащившими на себе свернутые шатры. Вскоре армия начала опасно растягиваться, пешие солдаты, утомленные каменистой горной тропой, не поспевали за верховыми. Король устроил короткий привал, чтобы позволить отставшим догнать основную колонну, однако это привело к еще большей неразберихе, отдельные отряды натыкались друг на друга, смешивались, ломали строй.