Здрасьте, приехали. Снова этот завод. Боцман с Топором упоминали про него в своем разговоре. Говорили про какие-то партии товара, уходящие через них на черный рынок, про директора, замешанного в этой мутной схеме, про свои риски и маленький барыш.
Так вот оно что! Все постепенно вставало на свои места. Похоже, жених Людмилы Владимировны что-то разнюхал и его по-тихому убрали.
Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Похоже,
я решил поиграться с огнем. И велика вероятность, что на этом деле можно не только сильно погореть, но и вполне себе легко расстаться с жизнью.
Однако, зная свой характер и катастрофическое отсутствие инстинкта самосохранения, я понимал, что отступать уже поздно. Да и не любитель я отступать. Не нравится мне это с того самого дня, когда во время боев за площадь Минутка нам пришлось отступить из трамвайного парка, который мы заняли за день до этого довольно высокой ценой.
Сейчас же я собирался идти до победного. Ни шагу назад, только вперед!
Глава 2
Для Стаса эта новость, похоже, была последней каплей.
Да что ж за день-то такой! раздраженно проговорил он, когда директор клуба вышла из нашей репетиционной. Все сегодня через задницу!
Стас плюхнулся на диван и, потирая костяшки пальцев, начал разминать правую кисть. Похоже, что вчерашняя экзекуция Кирпичева не прошла бесследно.
Стас, некогда сопли жевать. Надо репетировать. Как бы хреново не было соберись!
В репетиционной каморке тут же повисла тишина. Все, в том числе и Стас, удивленно уставились на меня.
Да, эту реплику произнес я. А что мне прикажете делать? Сидеть сложа руки и вместе со всеми погружаться в полнейший депресняк?
И тут комнату огласил веселый смех Стаса.
А ведь он прав, народ! воскликнул он, ударив себя по бедрам и вставая с дивана. За работу! Субботний концерт должен запомниться надолго!
Именно так началась моя вторая репетиция. Прошла она вполне сносно. Во всяком случая я остался доволен.
Ты домой, или как? спросил меня Стас, когда мы вышли из клуба.
Я решил, что если уж у меня появилось немного свободного времени, то, пожалуй, не мешало бы заглянуть в гости к Людмиле Владимировне. Возможно, у меня получится ее разговорить и что-нибудь еще разузнать про банду Боцмана.
Пока нет, ответил я Стасу. Надо к сестре в гости забежать, приврал я.
Ну, бывай! он протянул мне руку. Вечером будешь?
Планирую. Я крепко пожал руку Стаса.
Стас молча кивнул и вместе с остальными парнями направился к остановке. А я тем временем быстрым шагом пошел к дому с аркой.
На месте я был минут через пять. Пройдя во двор, я повернул направо и вошел в первый подъезд справа. По широкой парадной поднялся на третий этаж и вошел в большой коридор, который тянулся через весь дом. Больше всего это место смахивало на студенческую общагу. Такие же часто расположенные двери по бокам коридора, несколько общих кухонь, источающих по всей округе запах переваренных щей и сырых тряпок, да постоянно хлопающие двери душевых и санузлов.
С кухонь доносился звон посуды и неумолкающие разговоры. Не все в это время были на работе. Кто-то уже вышел на пенсию, кто-то работал в ночь и ждал своей смены, а кто-то, как и я, был на каникулах. Жизнь на этих общих кухнях затихала только с наступлением ночи.
Внимательно присматриваясь, я прошел по коридору и заглянул в ближайшую кухню.
Простите, а вы не знаете где живет Соловьева Людмила Владимировна? спросил я у полной женщины, стоящей у плиты.
А тебе она зачем, мальчик? Добродушное лицо дамочки повернулось ко мне и украсилось вполне приветливой улыбкой.
Она мой классный руководитель. Я у нее про летнюю отработку хотел узнать, даже глазом не моргнув, соврал я.
И как мне только это идея вообще в голову пришла? Я почти и забыл про эти летние школьные мероприятия. А как увидел женщину, несущую по коридору ведро воды, так сразу и вспомнил. Помнится, что в школе даже в 90-х годах каждому ученику надо было летом отработать определенную норму часов на благо своего любимого учебного заведения. Обычно мы таскали воду с колонки и поливали школьный огород с садом. Иногда красили школьную мебель: парты, стулья и скамейки. Мыли окна, убирались в классах, помогали в библиотеке. Одним словом, выполняли простую, не требующую особой квалификации работу.
Женщина, услышав мой ответ, удивленно произнесла:
А что ж ты в школу не забежал? Она там сейчас должна быть. Это у вас летом каникулы, а учителя-то работают.
Забегал я. Нет ее там. Отпросилась, говорят. А у меня дело срочное, попытался выкрутится я.
После моих слов обе женщины на кухне как-то странно переглянулись.
Как звать-то тебя? спросила полная дама у плиты.
Егор.
Вот что, Егор, если хочешь,
можешь ее здесь подождать, и она указала на небольшой кухонный стол у стены. Вот только уж не знаю, когда она вернется. Тридцать вторая комната у нее. Чаю хочешь?
Хочу! особо не задумываясь, ответил я.
Ох уж эти кухонные разговоры, перешептывания и пересуды. Сколько через них прошло сплетен и сокровенных мыслей. Здесь говорили то, что никогда не скажут на публике. И сейчас я надеялся, что эти, так странно переглянувшиеся, женщины не удержатся и начнут беседу на интересующую меня тему. Именно поэтому я и решил остаться.