Лес у подножья холма совсем не похож на непроходимые заросли в низовьях Нира. Отстоящие на значительное расстояние друг от друга деревья пропускали достаточно света, чтобы могла расти трава; отдельно стояли на лесных лугах гиганты, со сросшимися стволами, в тени которых могла бы разбить стоянку целая семья. А сейчас под его сенью расположились Эду и Эна с детьми.
Долговязый нашел дерево с крепкими ровными ветвями и нарубил себе заготовки для копий. Одно, длинное и тяжелое, для охоты на большого зверя, и три покороче, которые можно метнуть издали. Одно из них предназначалось Эне. Очистил от коры, обнажив желтую древесину с незнакомым, но приятным запахом, заострил и обжег на костре. Конечно, с наконечником из черного камня было бы получше, но попробуй найди его. Эду со вздохом вспомнил свое утерянное копье с острием из растаявшего камня, которое ему подарил Рэту, такого у него никогда уже не будет.
Под большим деревом они провели несколько дней. Лес оказался полон зверья, забегавшего в него с окрестной равнины: Эду видел разных оленей, крупных и мелких, с небольшими и с развесистыми рогами, и странного ежа крупнее в несколько раз обычного, с колючками, растущими в одну сторону, и пестрых птиц, каких никогда раньше не встречал. Эна понемногу пришла в себя; ей нравилось это место, так непохожее на бесплодные скалы и пески у русла Нира. Но Эду здесь не останется, и ей придется с этим смириться. Так и случилось.
Остались позади холмы, с прилегающим к ним лесом; и перед ними снова плоская равнина. Путь Эду вел прямо на восход. Иногда они натыкались на большие одинокие деревья и тогда останавливались на день или два, которые Эду использовал для охоты.
Эду снял с небольшого оленя шкуру и разделывал тушу на куски. Надо поджарить все сразу, чтобы хватило на несколько дней пути. Ему хотелось разговорить Эну, тем более говорит она уже сносно, не коверкает слова как раньше:
Расскажи о своей семье.
Мы жили на берегу великой Нир, молодая женщина опечалилась. В семье много людей. Река кормила нас: давала рыбу, птицу. Два раза за луну мы спускались к морю, там собирали ракушек.
Много это сколько?
Эна запнулась.
Один, два., загибает она пальцы. Много!
Эду никак не мог обучить ее счету. Все, что больше двух, у нее называлось «Много».
Много! Эна растопыривает пальцы рук, касается своего носа, уха, локтя и запястья.
У Эду вышло пальцы рук и еще четыре.
А где ваши охотники находили себе женщин?
А дальше, выше по течению жила еще одна семья. Их тоже было много. Наши мужчины брали у них женщин, а наши женщины уходили в их семью. Так было всегда. А прошлую зиму они исчезли. Мы нашли только мальчика и девочку на их стоянке, которые сейчас с нами.
Их кто-то убил?
Не знаю, их не оказалось на месте, только эти дети. Может ушли в незнакомые земли выше в горах или на закате? Мы не ходим туда.
А еще один ребенок, который был с тобой?
Мы от одной женщины.
Но ты была одна с детьми, когда я нашел тебя, куда делись остальные ваши
охотники и их женщины?
Они ушли к морю собрать рыбу и не вернулись. Может, их убили болотные люди. Мы ждали с детьми их возвращения на стоянке, а когда стало совсем нечего есть, тоже ушли к морю. А потом ты нашел нас.
Эна с детьми ела вкусное мясо оленя, а Эду размышлял над ее словами. Семья из-под Белой горы всегда знала, где границы охотничьих угодий большеносых или длинноногих. А живущие у берега большой реки называли все земли, кроме прилегающих к руслу Нира, «Незнакомыми землями». Так и сидели на одной стоянке, пока что-то их не убило. Или кто-то. Возможно те же болотные люди с низовий реки, с которыми они так и не встретились, или кто-то неведомый из «незнакомых земель». А может перебили две семьи друг друга? И Эна не хочет об этом говорить.
Эду, казалось, никогда не устает. Утром, пока отдохнувшее за ночь тело полно сил, и под самые сумерки, молодой охотник двигался с одинаковой скоростью, легко перебирая своими длинными ногами. Останавливаясь только для того, чтобы Эна далеко не отстала. Вот и сейчас дожидается ее, застыл довольный на небольшом пригорке вместе с детьми. Чему он там улыбается?
С пригорка хорошо видна большая река, несущая мутные воды к недалекому морю. Дальше на восток она скрывается в покрытых лесом невысоких холмах.
Мимо этой реки Рэту не пройдет. Дождемся его здесь.
Дождь, который вызвал наводнение на Великой реке и едва не утопил их, эту реку, похоже, не потревожил. Рэту спустился к берегу по подсохшему илу. А когда залез в воду, то уронил защищавшие голову свернутые листья, которые так и остались плавать у берега. Течение оказалось очень медленным.
В этом месте мы не сможем пересечь ее, Эпей залез в воду, да так, что торчала только голова. Ему тоже не нравилась непонятно откуда взявшаяся преграда. И плоты не из чего делать.
Может все-таки спуститься вдоль реки к морю? Но нет, там они уже были, не хочется знакомиться с «болотными людьми» и пробираться через болота по густому лесу.
Поднимемся вверх по течению.
Русло реки, которое сначала вело прямо на север, начало ощутимо загибаться на восход. И чем дольше они шли, тем увереннее себя Рэту чувствовал. На невысоких холмах появились цветы, с красными лепестками, а в ложбинах между ними невысокие деревья. И вода в реке уже не такая мутная. И в один из дней они достигли излучины реки. Основное русло, сделав разворот, завернуло в обратную сторону на юг, а с подбирающихся с севера с невысоких гор в него впадала небольшая река, скорее даже ручей, с чистой водой. Вода едва достигает колен. Рэту вздохнул с облегчением: не пришлось им строить плоты. Большая река сама пропустила их на восход.