Мы далеко ушли от большой воды, пора возвращаться, Эпей решил, что слишком уж задержались у этого холма, и незачем им знать, кто здесь использовал камень.
Но сделать это оказалось не так-то легко. Упирающиеся в море холмы продолжились далеко на северную сторону, и ночевать им пришлось на нависающем над ними небольшом плато. Пусть здесь и дул неприятный ветер, но осторожный Рэту на всякий случай решил остановиться на открытом месте.
Эду озяб. Противный холодный ветер, от которого никак не спрятаться, не прекращался всю ночь. Он вертелся на прохудившейся шкуре криворога, затем свернулся как многоногий морской обитатель, которого тычут палкой, но ничего не помогало. На плато оказалось гораздо прохладней, чем на побережье, а его одежда из листьев дерева без ветвей, плохо защищала от холода. Зря выкинул все свои обноски из шкур.
До рассвета еще далеко, но он не выдержал, и, чтобы согреться, поднялся на ноги, попрыгал на месте и несколько раз обошел стоянку быстрым шагом. Слышен храп Эпея. Вот уж кто любит прохладу. А у него по телу дрожь пробегает от холода. В сплошной тьме безлунной ночи моргнул огонек. Эду замер. Свет мерцал на противоположной стороне плато, которая находилась восточнее и севернее их стоянки. Младший охотник сделал несколько шагов в том направлении и остановился. Он вспомнил историю с огромной рыбой, после которой на шее у него появилось ожерелье из больших зубов, короткое копье с блестящим наконечником и синяк от кулака Эпея на лице. Надо разбудить Рэту, а то опять вляпается во что-нибудь.
Чего тебе не спится, Эду? Рэту тер глаза, борясь со сном. Ну и где твой огонек? Может тебе он привиделся во сне?
Сколько он не всматривался, но ничего не видел. Все плато было погружено в темноту без единого светлого пятнышка.
Я точно видел его, Эду обиделся, что ему не верят. Там дальше, на восход, в холодную сторону.
Ну сходи и посмотри! И дай мне поспать! Рэту не хотел больше его слушать, быстро вернулся на шкуру криворога и прижался к теплой Граке.
Эду боролся с собой. Самое правильное это дождаться рассвета на стоянке и вместе со всеми отправиться в дальнейший путь. Но в тоже время он злился на Рэту за то, что тот не поверил ему. Наконец он убедил себя, что успеет до восхода солнца дойти до места, где он видел свет костра, и вернуться обратно. И никто не узнает, что его не было этой ночью.
Длинные ноги несли его по плоской каменистой равнине. В предрассветной темноте выделяются одинокие белые глыбы, которые он обходил. А вот о камни поменьше он несколько раз споткнулся: не видно их, сколько не всматривайся. Эду дошел почти до края возвышенности; дальше бугрятся холмы, которые становятся все выше и выше. Если кто-то и жег костер, то только где-то здесь. Если бы он горел по ту сторону, увидеть свет он бы не смог. Эду бродил вдоль линии холмов пока не решил, что забрался слишком уж далеко. Он остановился. Может прав Рэту, и ему и в самом деле померещилось? Пора возвращаться обратно, иначе не успеет до рассвета достичь стоянки, и ему попадет от Эпея Три Пальца. А почему ногам горячо? Он залез в прогоревший костер.
Ааааа
Кто-то больно ударил его камнем чуть ниже шеи. Хорошо, что не попали в голову. Ударивший налетел сзади, пытаясь повалить его на землю, но сил не хватило. Эду завалился
на спину, и противник, ударившись о землю, охнул тонким голосом. Женщина! Младший охотник вывернулся и нащупав копье, ударил древком куда-то в темноту.
Аааа женщина заскулила и уже не пыталась сопротивляться.
Конечно, Эду не успел вовремя вернуться на стоянку. Но сейчас он и думать забыл о грозящем ему крепком кулаке Эпея. По правде говоря, рассвет уже наступил, и стало видно, что напала на него женщина-подросток, немногим младше него самого. Лежит, повернувшись к нему спиной. Учитывая ее драчливость, он связал ей руки. Вокруг потухшего костра видны разбросанные раковины, которые, видимо, она запекала в золе. И четыре камня, явно предназначенных для того, чтобы на них кто-то сидел. Но она ведь одна? Надо бы узнать, куда делись остальные.
Эду, он перевернул ее к себе лицом и показал на себя пальцем.
«А ведь она не темнокожая» поразился он. Подбородок пусть и торчит, но те так сильно, как у Ам или Айола из семьи Гррх, и глаза светлые. Кожа, правда, от солнца сильно загорела, но волосы не совсем черные, а с солнечной искрой. И высокая, словно из длинноногих. Так странно, что так далеко от Белой горы можно встретить тех, кого темнокожие называют грэлями.
А где остальные? Эду показал копьем на три камня.
Девочка-подросток что-то быстро говорила, но Эду не понял ни слова и потянул за веревку.
Пойдем!
Добыча упиралась, выла, но после того, как Эду не больно стукнул ее древком копья пониже спины, все-таки начала передвигать ногами. Пусть Рэту разбирается с ней.
Рэту смотрел на полосу моря, которое было видно с края плато и думал над тем, как он накажет Эду. И чем больше проходило времени, тем суровее наказание придумывало его воображение. А хорошо бы его вообще скормить той большой рыбе, зубы которой висят на его шее. Хотя он сам сказал, чтобы тот сходил и нашел источник света. Но кто мог подумать, что он воспримет его слова всерьез.