Недаром «божьим бичом» был прозван царь гуннов Аттила не раз побеждавший римские легионы.
Однако в 451 г. римляне в союзе с варварами - франками, вестготами и бургундами - остановили Аттилу. Это случилось на Каталунасской равнине близ города Труа (Франция). Более двухсот тысяч воинов пало с обеих сторон. «Завязывается битва - жестокая и повсеместная, ужасная, отчаянная - писал в следующем веке про эту бойню готский историк. - Если верить рассказам стариков, протекавший в низких берегах ручей широко разлился от крови, струившейся из ран сраженных».
Могущество гуннов было подорвано.
Аттила умер два года спустя. Его тело было положено в три гроба: золотой, серебряный и железный - причем пленники, делавшие гробы, были умерщвлены.
Гуннская держава распалась со смертью Аттилы.
Гунны! Аттила! Сколько страшных воспоминаний связано для Европы с этим, по-видимому, тюркоязычным племенем и его грозным вождем.
Говорили, что там, где пронесся конь Аттилы, траве уже не расти. Но конкретнее такие его слова: «Пусть же с римлянами будет то, чего они мне желают!»
То была борьба не на жизнь, а на смерть. Но что все же, кроме насилия и ужаса, несли гунны в Европу, только ли ржанием степных коней да победными кликами среди горящих развалин славили они крушение античной цивилизации?
В Монголии, откуда гунны двинулись в свои грабительские походы, к северу от Улан-Батора, наш соотечественник, известный путешественник и исследователь Центральной Азии П. К. Козлов (некогда сподвижник Пржевальского) раскопал в 1924 - 1925 гг. в урочище Ноин-Ула богатейшие погребения гуннской знати, относящиеся к самому началу нашей эры. В них были обнаружены великолепные ковры, по-видимому местного производства, с предельно выразительными сценами борьбы фантастических зверей (напоминающие по стилю знаменитые ныне шедевры скифских Пазырыкских курганов на Алтае), ткани с изображениями всадников, зонты, лакированные ложечки.
В других гуннских курганах того же времени на реке Судже, вблизи Кяхты (Бурят-Монгольская АССР), раскопанных в конце двадцатых годов, были найдены остатки шелковых
тканей, лакированных чашечек, бронзовых зеркал, изделий из белого нефрита. Предметы роскоши были получены Уннскими вождями, по-видимому, в качестве дани.
Всадники. Деталь ковра из урочища Ноин-Ула.
II в.
А о том, как жила гуннская знать в пору своего наивысшего могущества, мы можем судить по впечатлениям зоркого византийского дипломата и историка Приска Панийского, посетившего Аттилу в его ставке на Дунае.
«Скамьи, - пишет он, - стояли у стен комнаты по обе стороны; в самой середине сидел на ложе Аттила; позади его было другое ложе, за которым несколько ступеней вели к его постели. Она была закрыта тонкими и пестрыми занавесками, для красы, подобными тем, какие в употреблении у римлян и эллинов для новобрачных».
Для красы! Как характерно и как знаменательно это замечание просвещенного византийца, не раз встречающееся в его рассказе.
«На другой день, - пишет он далее, - я пошел ко двору Аттилы с подарками для его супруги. Имя ее Крека Внутри ограды было много домов; одни выстроены из досок, красиво соединенных, с резною работой; другие из тесаных и выровненных бревен, вставленных в брусья, образующие круги; начинаясь с пола, они поднимались до некоторой высоты. Здесь жила супруга Аттилы; я впущен был стоявшими у двери варварами и застал Креку, лежавшую на мягкой постели. Пол был устлан шерстяными коврами Вокруг царицы стояло множество рабов; рабыни, сидя на полу против нее, испещряли разными красками полотняные покрывала, носимые варварами поверх одежды - для красы».
Кочевникам-гуннам было чуждо градостроительство. Более отсталые, чем побежденные и разоренные ими народы, они пользовались их культурными достижениями и заставляли их работать на себя. Так, вероятно, произошло и на Дунае, где жили славяне, издавна славившиеся древоделием.
Но кто бы ни были плотники и резчики, воздвигнувшие и украсившие Аттиловы хоромы, кто бы ни были рабыни, раскрашивавшие покрывала для Креки, или создатели изощренных художественных изделий, обнаруженных в могильниках Ноин-Ула, важно, что гунны, осквернявшие и разрушавшие прекраснейшие памятники античного искусства, были по-своему чувствительны к красоте.
Однако это еще не главное.
Гуннская кочующая империя включала самые различные племена. Ведь вся степь как бы ринулась вместе с гуннами на Запад. Недаром Приск, как и другие греческие или римские авторы, огульно называет воинов Аттилы скифами. Все потому, что нагрянули они из недр древней Скифии, описанной еще Геродотом. А те толпы, что бежали от них в сторону Рима, тоже были вскормлены степью. Степной завоевательный поток нес с собой порывистое, освежающее дыхание родных для него просторов, в лоне степей возникшую и расцветшую художественную культуру, ту, что переняли готы у сарматов, как те у скифов - в переплетении очень древних традиций, связанных с Месопотамией, Ираном, а подчас и Китаем.
Все говорит о том, что постоянным, долго не иссякавшим очагом этой художественной культуры были именно степи Юга нашей страны. Там, в скифские времена в VII и VI вв. до н. э., по соседству с греческими поселениями были созданы шедевры искусства так называемого «звериного» («тератологического») стиля (гордость нашего Эрмитажа). То были предметы, украшавшие оружие, одежды и снаряжение, и по тогдашним представлениям наделенные некоей магической властью, охраняющие человека от таинственных сил природы. Тысячу лет спустя «звериный» стиль все еще царил в искусстве степных племен - в их головных уборах, пряжках, застежках (фибулах)