веществах содержится одинаковое количество углерода и водорода, но разное количество кислорода. Благодаря этому «дыхательные» вещества очень «просто» превращаются в жир. Таким образом, углеродистые вещества это вещества, производящие жир, который накапливается в случае отсутствия сжигания, но исчезает при интенсивной мобилизации дыхания. Либих скорее констатирует факт, нежели описывает эти внутренние механизмы, в большей мере отмечает эти переходы, нежели вдается в подробности процесса. Тем не менее это важнейшее утверждение: сахар, крахмал, камедь могут производить жир. Это «удивительное» утверждение: оно идет вразрез с традицией, со здравым смыслом. Оно развенчивает непосредственные ощущения, совмещает, казалось бы, несовместимое сахар и жир. Оно опрокидывает представления прошлого, полностью меняя видение жира:
Когда углерод таким образом накапливается в теле и не используется для формирования какого-либо органа, его излишек откладывается в клетках в виде жира .
Непотребленное тепло, в свою очередь, откладывается в организме. Возникло простое и образное объяснение: жир появляется из-за избыточного количества несгоревшего вещества. Существуют две возможные причины: переедание и малоподвижность. При этом сложность явления остается в тени.
Теперь ученые-анатомы начали изучать не только состояние органов, но и их «материальные повреждения» , их возможный «распад». Инновациям способствовало появление понятия мембраны или ткани : между собой они различаются, но в разных частях тела каждая остается идентичной. Эти «структуры» отдельно друг от друга проходят сквозь органы, члены, мышцы. Отсюда схожие поражения отдаленных друг от друга частей организма: это демонстрируют специфические симптомы, свойственные, например, только слизистой оболочке, но нехарактерные для серозных или фиброзных оболочек . Многочисленные поражения происходят в рамках некой системы. Поэтому в органических повреждениях возможен некий порядок: «патологический процесс», поражающий ткани, протекает по своей логике, так же как «нормальный процесс», действующий на них положительно. Это вызывает живейший интерес у патологоанатомов. Меняется вектор наблюдений: в противоположность традиционной практике, отныне не только описываются внешние симптомы, видимые невооруженным глазом неполадки, но и ставится вопрос о конкретном внутреннем изменении, как на локальном, так и на системном уровне. Жан Крювелье, президент Анатомического общества, не без излишнего красноречия писал о патологической анатомии:
Это великая и прекрасная наука, наука важнейшая, способная в широком плане объяснить патологические изменения всех живых организмов, от растений до человека, это наука, демонстрирующая сходства и различия повреждений, произошедших у столь разных живых существ, причем чем сложнее живой организм, тем этих повреждений больше .
Трупы больных ожирением стали исследоваться иначе. Иначе рассматривались поражения их тканей. Теперь оцениваются не только места жировых отложений, их форма или объем, но и описываются внутренние деформации, сравниваются размеры органов, оказываемое на них давление, их распухание или раздавливание. По-иному оцениваются и скрытые поражения. Список Мишеля Леви, касающийся органической топографии страдающего ожирением человека, это список «скрытого» зла, многоликой опасности, возникающей то здесь, то там в глубине тканей и мышц: