Иван Цыбанев, Россия. 1899 г.: «Земля будет покинута, хлебопашцы выродятся. Земля останется одна и та же, обрабатывать ее будет некому. Настанут голод, мор и споры Я увидал, как реки побагровели от крови и тел, от которых вода вышла из берегов и затопила многие города (селений не было). Полчища шли из одного края в другой, разоряя все на пути и уничтожая везде все попавшееся. Повсюду слышны стоны, вопли, проклятия то была всеобщая война, война всех народов. Все разрушено, убито настал конец света Потом все было пусто, никого не видно, никого не слышно. Погибли все, лишь только те спаслись, кто спрятался от нашествия дракона в пещерах и трущобах».
Но вслед за испытаниями планету Земля ждет светлая полоса, эра новых открытий и откровений. В это верили и доктор Нострадамус, и крестьянин Цыбанев.
Первый писал о грядущем «золотом веке»: «То, что будет, никогда не было столь прекрасным Будет мир, единение и перемена. Будет заключен великий мир между Богом и людьми». В рукописи «Сон будущности» говорится следующее: «После всего этого настанут на Земле вечный мир и правда и будут царствовать во веки веков. Все будут одинаковы, братьями и детьми одного Бога».
Нострадамус утверждал, что когда наступит эра всеобщей любви и благоденствия, то и религия будет другой. Он пишет: «Помпезность религии сильно уменьшится», говорит о «разрушении не твоих стен, но твоей крови и сущности». Слова российского
крестьянина в отношении будущего религии совпадают с предсказаниями француза: «Каждый будет молиться и чтить Бога в понятии своем и сердце, храмы же будут существовать как исторические памятники».
Крестьянин Иван Цыбанев вряд ли был знаком с трудами доктора Мишеля Нострадамуса. Причем если о Нострадамусе слышал каждый школьник, то крестьянину Цыбаневу об известности оставалось только мечтать. Он так и писал: «Тот, кто прославил себя чем-либо, тот и после смерти будет жить. Слава! Вот чего хотел бы я, смерд, плебей, вечный батрак! И плодом этого явились мои сочинения. Но, увы!
Не суждено мне быть прославлену. Я не имею средств, не знаю, куда мне обратиться за советом. А сочиненное мною все-таки не хочу уничтожать, пусть оно, если сможет, живет, слово мое многострадальное, писал И. Цыбанев, страшно хотелось бы видеть свою статью в печати, и лестно, конечно, было бы видеть свое имя под ней».
Мог ли подумать крестьянин Иван Павлович Цыбанев (он же Цыбенко), живший в Курской губернии, что мечта его исполнится через сто лет?
Книга судеб генерала Мошкова
Между тем в начале нынешнего века был великий российский провидец, сумевший заглянуть в будущее своей родины. И, что самое главное, история, к сожалению, подтвердила достоверность его предсказаний.
Имя генерала Валентина Александровича Мошкова, действительного члена Русского Географического общества и координатора Общества археологии, истории и этнографии при Казанском университете, не вошло в современные энциклопедические словари, хотя и оставил он большое творческое наследие. Особое место в нем занимает изданное в 19071910 гг. двухтомное фундаментальное исследование «Новая теория происхождения человека и его вырождения, составленная по данным зоологии и статистики». Эта работа настоящая «книга судеб» нашего отечества, ибо в ней Мошков предсказал основной ход российской истории до 2062 г.
1613 г. Представители земского собора извещают Михаила Федоровича об избрании его на царство
Как видно уже из названия, в своем прогнозе Мошков не исходил из «откровений», полученных неизвестно откуда, а опирался на солидный научный фундамент. По его теории, в своем историческом развитии все великие и малые государства и народы совершают «непрерывный ряд оборотов», которые он назвал «историческими циклами». Каждый цикл у всех народов без исключения длится ровно 400 лет. «Через каждые 400 лет своей истории народ возвращается к тому же, с чего начал», считал Мошков.
В свою очередь, четыре века такого цикла он называет соответственно золотым, серебряным, медным и железным.
А сам цикл делит на две половины по 200 лет: первую восходящую, в которой преобладает «прогонизм», т. е. стремление к «высшему типу», и вторую нисходящую, или «атавистическую».
В первой половине цикла «государство растет и крепнет и ровно в конце 200 года достигает максимума своего благополучия, а потому этот год можно назвать «вершиной подъема», а во второй половине оно клонится к упадку, пока не достигнет в конце цикла его пика. Затем начинается первая восходящая половина нового четырехвекового цикла».
Но и это еще не все, поскольку каждый век делится на два полувека по 50 лет, отличающихся своим
характером. Первая половина знаменует упадок, вторая подъем, за исключением последнего четвертого, представляющего «сплошной упадок». Таким образом, по схеме Мошкова, в каждом историческом цикле из 400 лет подъемы и спады непрерывно чередуются и продолжаются не больше 50 лет.
Границы же между циклами, веками и полувеками в большинстве случаев «ознаменованы событиями, характер которых резко отличается от предыдущего направления государственной жизни, что позволяет определять в истории каждого государства даты начала и окончания его цикла».