заполучит. Лишат камни его разума, толкнут на лихое дело.
Забава потянулась к чарке с киселем, чтобы смочить горло, и в горнице такая тишина повисла, что и писк мышиный раскатом грома показался бы. Притихла даже Стояна, которая рассказчицу на дух не переносила.
А девкам, девкам можно эдакие самоцветы носить? Я б на себя примерила, спросил кто-то из дальнего угла, и по лавкам зашелестел приглушенный смех.
Забава раздосадовано цокнула. Баснь она еще не закончила сказывать.
А не сам ли Зорян Нежданович такое придумал? не утерпев, вступила Стояна. Али иной муж. Лишь бы бабам самоцветы на ярмарке не брать. То, мол, камушки Мары-Морены, негоже их в избу тащить!
Тут уж вся горница смехом грянула, и Забава от досады покраснела. Фыркнула, словно лисица, перекинула длинную косу с плеча на плечо и белые руки на груди сложила. Ее ближайшие подружки кинулись утешать, вдвоем нашептывали что-то горячо ей в уши и все косились на довольную, подбоченившуюся Стояну.
Ты глупа, коли мыслишь, что я выдумку дедову тут пересказала, Забава заговорила, когда утих смех. А это взаправду все. Я слыхала, как дед однажды про самоцветы эти с мудрыми людьми говорил. Тебе не чета!
И коли сперва Забаве сызнова поверили, то последними словами она себя выдала. Говорила в девке великая обида, что над баснею ее посмели насмехаться.
Маре-Морене и дела до людей нет. Станет она так забавляться, с сомнением протянула светленькая Добруша, склонив голову на бок. Она в Нави хозяйка и госпожа. Что ей Явь с живыми?..
Если б я на самоцветы глядела, может, и сама рассудка лишилась. Уж большо хороши они! вставила третья девка, и веселый смех снова ручейком потек по горнице.
Забава же насупилась, надулась пуще прежнего и ни словечка за весь вечер больше не сказала.
Когда поздним вечером девки разошлись по избам, Отрада задержалась подсобить подружке: собрали опустевшие чарки, вымели сор от разломанного каравая.
Ты чего, пригорюнилась никак? окликнула ее Стояна. Давно она присматривалась к задумчивой, даже пуще обычного молчаливой Отраде. Али Забавка испужала? Так ты не бойся, нам такие самоцветы не носить!
Ой, ну что ты, что ты, я и думать про них забыла уже! Отрада махнула рукой и выдавила из себя улыбку.
Подруге она соврала. Лишь про баснь она и думала. Все мстилось, что где-то слыхала уже сказ про самоцветы Мары-Морены. Мстилось что-то знакомое в словах Забавы. Крутилась в голове мысль, но все ускользала и никак не давала поймать себя за хвост.
9
Совсем неуютно ей было в избе старосты. Перван стал чаще показываться в горнице, пока она корпела над полотнищем, снова садился на ту самую лавку напротив Отрады да глядел немигающим, смурным взглядом.
У нее и нитка в руках путаться начала где это видано, отродясь она ни одной нитки не спортила, а тут! Тревожно ей было. И страшно самую малость. Вроде и не делал он ничего дурного, и в избе всегда людей полно, и одну ее никогда не оставляли. Но Отрада все же боялась и с каждым днем все неохотнее плелась в избу старосты. Но делать было нечего: уж коли взялась за что-то, так доведи до конца. И монетки, которые ей небрежно отсыпала Русана, лишними для них с матерью не были.
В один из дней, уже когда наступила пора полевых работ, и мужики взялись за соху, Отрада в последний раз пришла в избу старосты Зоряна. Осталось ей одно полотнище закончить, и все.
Работая, она мурлыкала незатейливую песню, но резко замолчала, когда в горницу вошел Перван. Невольно притянула к груди недошитый поясок и заерзала на лавке. Откуда бы в такой час оказаться в избе здоровенному мужику? На поле они ведь все нынче спины гнули. Даже кузнец пошел подсобить, вместе со всеми землю вспахивал. А тут старосты сын, и в избе?
Отрада прикусила губу и не посмела поднять головы, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание Первана. Но тому это было и не надобно.
А что, мать тебя не учила при старших с лавки подрываться? спросил он, остановившись в дверях. На нее он смотрел тяжелым, мрачным взглядом, из-за которого у нее по спине поползли муравьи.
Отрада поспешно подхватила в руки шитье и встала, прижавшись ногами к лавке. Обычно девок за работой не трогали. Коли вскакивать всякий раз, когда
в горницу кто-то входит, можно за день и нитки единой не выпрясть.
Прощения прошу, замешкалась я, тихо произнесла она, разглядывая дощатый пол у себя под ногами.
Она почувствовала сильную ярость, что исходила от Первана, и ей сделалось страшно. Он возвышался в дверях огромный, крепкий мужик, который двумя ладонями гнул подкову на ярмарке. Она против него былинка. Сломает и не задумается даже. Невольно она сжала поверх рубахи трехрогую лунницу на груди и почувствовала себя чуточку увереннее. Словно батюшка рядом с ней нынче стоял.
Перван насмешливо фыркнул и шагнул в горницу. Как нарочно, Забава с матерью ушла к колодцу, мальчишки крутились на поле подле взрослых, а Неждану она не видала с утра. Может, опять в углу за печкой отлеживается, после мужниных побоев.
Отрада с отчаянием покосилась на дверь. Вот вроде и не сделал пока еще ничего Перван, а у нее в голове одна мысль стучала: беги, беги! И почему она нерасторопная такая, не сдюжила пораньше с приданым управиться? Она ссутулила плечи и посмотрела на свои ладони, сжимавшие в мертвой хватке кусок ткани. Многое бы она отдала нынче, чтобы подальше от избы старосты оказаться.