Женщина уходит, а я скептически разглядываю новую помощницу. Смотреть на нее, конечно, приятно. Но как мы будем работать, если она уже сейчас испытывает ко мне неприязнь? Впрочем, возможно девица окажется косорукой неумехой. Тогда я быстро от нее избавлюсь. Такие мне в помощниках не нужны. Хочу сказать ей об этом прямо, но не успеваю. Нас вызывают в приемный покой к пациенту. Там ждет девочка лет пяти. Очень бледная, с темными кругами под глазами, постоянно кашляющая. Шагаю к ребенку, чтобы провести диагностику, но малышка пугается и прижимается к матери. А та обхватывает дочь руками и молчит, вместо того, чтобы успокоить.
Вот тут неожиданно вмешивается моя помощница. Присев перед девочкой, что-то тихо говорит ей на ухо. Малышка внимательно слушает, потом кивает и уже смотрит на меня без страха, с затаенным любопытством. Не теряя времени, приступаю к работе. Почти сразу определяю, что в легких ребенка скопилась гниль. Похоже, дышит плохим воздухом. Расспрашиваю и узнаю, что ее отец обрабатывает ядовитыми веществами шкуры животных прямо у них во дворе, где обычно играет дочь. Задействуя магию, аккуратно выжигаю гниль. Потом объясняю матери девочки, что яды нужно убрать подальше от ребенка. Пока разговариваю с женщиной, моя помощница гладит девочку по голове.
Перед уходом еще раз сканирую легкие малышки, проверяя, не осталось ли чего. И замечаю кое-что интересное, что заставляет внимательнее приглядеться к помощнице. Даже не успел спросить, как ее зовут. Но поговорить нам опять не дают, приходится принимать очередного больного. Лишь к концу дежурства, которое девчонка выдерживает стоически, ни разу не пожаловавшись, находится время поговорить. Зову ее в кабинет. Набрасываю стандартное плетение полога тишины. Смотрю на помощницу, которая под моим взглядом явно чувствует себя неуютно. Но не тушуется. Наоборот, гордо задирает подбородок. Неприязнь в ее глазах сейчас читается еще отчетливее. Но с этим я разберусь позднее. Сначала другое.
Как тебя зовут? спрашиваю у девчонки.
Эсти Эстель, тут же поправляется она.
Меня можешь называть Маркусом или Марком. Как больше нравится.
Хорошо, кивает сухо. И добавляет: господин Маркус.
Без «господина», пожалуйста, ухмыляюсь я.
Это неподобающе, вы мой начальник, упрямо сжимает алые губы Эстель. С трудом заставляю себя отвести от них взгляд.
Не любишь драконов? уточняю без лишних сантиментов.
Имею право, пожимает хрупкими плечами.
Объяснишь, почему?
Но в ответ она упрямо молчит.Вспоминаю, для чего ее позвал.
Ладно, с этим потом. Скажи-ка мне, Эстель, откуда у тебя дар?
Маркус
Глава 2 Эстель
Тогда шел предпоследний год войны с драконами. На нашу территорию регулярно совершались набеги. Собирая в лесу травы, мама наткнулась на раненого дракона и просто пожалела его. Она была слишком доброй и лечила всех, кто в этом нуждался, а еще очень красивой. Мама спасла дракона, а он отплатил ей страшным злом. Когда набрался сил, захотел забрать ее себе в качестве постельной игрушки. Конечно, она отказалась. Как выяснилось позже, в то время уже носила меня. Дракон пытался ее украсть. Отец собрал людей, вместе они заманили ящера в ловушку и убили его. Об этом узнали его сородичи и прилетели мстить. Бойня получилась кровавая, несколько человек, включая моего отца, погибли.
Папа даже не успел узнать, что его жена ждет ребенка. А мама так и не смогла пережить его смерть. Через несколько дней после родов она отнесла меня к родне отца, а сама утопилась в реке. Я очень жалею, что совсем не помню ее. Ни одного портрета не осталось. Родственники отца принять меня не захотели и отдали в приют. Я провела там два года и по счастливой случайности не умерла. От того времени осталось только ощущение вечного голода, холода и ненужности. Сестра отца, тетя Агнес, к тому времени вышла замуж и переселилась с мужем в столицу. Однажды они решили навестить меня в приюте. Видимо, сильно впечатлились увиденным и забрали меня к себе.
Я очень благодарна тете и ее мужу, дяде Роджеру, за то, что не бросили меня в том приюте умирать. Сейчас уже знаю, что именно дядя уговорил жену на это. Он всегда относился ко мне по-доброму. Практически так же, как к родной дочери, моей двоюродной сестре, Миранде. Тетя тоже меня не третировала и в целом воспринимала нормально. Правда, о маме говорила исключительно неприятные вещи. До сих пор стыдилась, что ее брат связался с ведьмой, как она называла маму. Винила ее в его смерти. И настоятельно требовала никому не рассказывать о моем происхождении. Хотя, после того, как в тринадцать лет я случайно обнаружила у себя способности к лечению и избавила ее от многолетних болей в коленях, она значительно ко мне подобрела.
А вот с Мирандой мы не ладим. Сестра младше меня на год и постоянно конкурирует со мной за любовь родителей. Хотя я на нее никогда не претендовала, понимая, что родная кровь всегда будет ближе. Пока я была маленькой, часто грустила и обижалась на маму, что оставила меня одну. Что выбрала отца, а не меня. Тетя рассказала мне всю правду о той истории, не жалея. Когда выросла, я многое переосмыслила и приняла мамино решение. Поняла, что она так сильно любила папу, что не смогла жить без него. Наверное, я тоже хотела бы встретить такую любовь. Но мне уже двадцать один, я до сих пор ни разу не влюблялась.