За работой мысли то и дело возвращались к воронам и к тому, что предвещает их карканье. Птицы, точно услышав меня, сорвались с поля и понеслись с криками обратно в леса.
Видели? Нежана проводила птиц мрачным взглядом, пока те не скрылись за верхушками далёких деревьев, и обернулась к остальным. В Чернолес полетели.
Стоит ли кузнецу про знак сказать?
Мы же не волховки, Беляна. А то вдруг ошибёшься только зря человека напугаешь. Пусть люди знающие чтением знаков занимаются.
Это ты про нашего волхва? рассмеялась Милана. Старик только и умеет, что с бешеным взглядом бегать по деревне да бормотать глупости в бороду. Не пойму, почему люди его до сих пор слушают.
Нежана с укором покачала головой:
С таким характером ты, Милаша, долго себе жениха искать будешь. Рябина знает много, стоило бы уважение проявить.
Милана насупилась, сложила руки на груди и глянула на подругу, потом на меня, изогнув бровь:
Между прочим, я тут не самая старшая. Рано мне беспокоиться, что одна останусь. А вот кое-кому следовало бы.
Остальные девушки тоже повернулись ко мне. Они сидели на берегу неподалеку и, как и я, катали одежду.
Из моей груди вырвался тяжкий вздох. Почему-то в последнее время ни один разговор подруг не обходился без обсуждения замужества, будто не было для них ничего интересней. Я же пыталась сообразить, как бы поскорее отделаться от этой темы.
Обвела взглядом подруг, занятых катанием. У каждой рубель был разный, и самый красивый у Беляны: украшенный узорами на ручке и по бокам. Я подняла вверх свой, простой и грубый, который вырезала сама.
Глядите, сказала. Кто меня замуж возьмёт? У меня ни приданого, ничего нет, кроме старой избы да больной матушки. Все, что было, раздали старшим сестрам. А с тех пор, как отец на ту сторону перешёл, достатка в доме не было.
Разве невесту по достатку выбирают? вступилась добросердечная, но наивная Беляна. Если вы полюбите друг друга, то он и без приданого тебя замуж позовет.
Я печально улыбнулась в ответ:
Не верю я в это.
А как же Яромир? вспомнила вдруг Нежана. Это ведь он на прошлого Купалу твой венок из речки выловил?
Да, но я закусила губу и потупила взор. Не хотелось говорить об этом с подружками, они ведь потом всему селу разболтают, что у меня на сердце.
Что "но"? с нетерпеливым прищуром склонилась ко мне Милана. Он сын сотника, к тому же, хорош собой. Высокий и сильный. А из лука как метко стреляет! Ни разу из лесу без зайца или тетерева не возвращался.
Я поглядела на подругу внимательно. Улыбнулась:
Да ты, Милаша, никак сама по Яромиру вздыхаешь?
Девушки захихикали незлобно, а Милана нахмурилась и снова сложила на груди руки. С обидой в голосе бросила:
А может, и так, а может, и вздыхаю. Вот только какой прок? Он все равно на меня не глядит.
На Купалу попытаешь счастья. Может, он в этот раз твой венок поймает.
Ну а что же ты, Огниша? не унималась Нежана. Яромир тебя замуж разве не звал?
Звал, с неохотой пришлось согласиться.
А ты что?
Отказала.
Я тяжко вздохнула и принялась накатывать рубаху с новой силой. Желала только поскорее закончить и пойти в дом.
Но почему?
Что было им ответить? Всякий раз после встречи с Яромиром на душе словно камень появлялся. И вроде бы юноша ни словом, ни делом
не обидел меня, но что-то такое было в его взгляде, отчего мне делалось страшно. Может, боялась я вовсе не его, а лишь перемен, которые непременно принесет замужество.
Потому что не подходим мы друг другу, осторожно отозвалась я, не поднимая взгляда. Что сыну уважаемого сотника до такой, как я?
Ищешь кого получше? прищурилась Милана. Так и состариться в одиночестве можно.
Ладно тебе, Милаша, вмешалась Нежана. У Огниши ещё есть пара зим.
Я бледно улыбнулась подругам и в шутку сказала:
Если не найду никого на будущего Купалу, пойду к Рябине на волховку учиться.
Что ты, Огниша? охнула Беляна. Она потянулась ко мне, сжала руку холодными и мокрыми ладонями. Лучше пойди в берёзовую рощу, принеси Ладе требу и попроси о счастье.
Но волхв говорит, что не стоит у богов ничего без особой нужды просить. А у меня нужды нет. Я расправила последнюю рубаху, сложила ее в корзину, сверху рубель с палкой, и поднялась. Зато есть дела. Увидимся вечером.
Одежды на стирку у меня было меньше, чем у подруг только моя и матушки, поэтому и заканчивала всегда первой.
Я шла по натоптанной тропе мимо чужих дворов с камышовой корзиной под мышкой и удивлялась, как же быстро подруги забыли о черных птицах, предвестниках горя. Сердце сжималось, как подумаешь, что погребальный костер скоро загорится для одного из соседей.
Село наше раскинулось на плоском холме. С одной стороны его огибала речка, по обоим берегам которой зеленели засеянные рожью, просом и ячменем поля, с другой начинались леса, богатые на дичь, грибы и ягоды. От речки к центру села поднималась тропа под небольшим уклоном, и по обе стороны стояли первые избы, ещё светлые, совсем недавно срубленные. Чуть дальше избы уже стояли серые, проверенные временем и ветрами, омытые дождями. Какие-то до окон утопали в земле, тянулись к ней скатами крыш, покрытыми дёрном. Избы побогаче возвышались над остальными, их возводили, бывало, и в два, и в три этажа, а крыши покрывали сосновой дранкой.