Думаю нет: подсмотрела, что у меня наряд, вот и здесь. Но Варя очень хочет что-то сказать.
Приходится убрать руки.
Она выравнивает дыхание, поправляет одежду и волосы. Но не отстраняется.
Андрей! Ты в порядке? Да уж вижу в порядке Ты же сам понял, что это было не просто так?
Что именно? я все еще пялюсь на линию ее скул, контур губ, но уже не тянусь. Слушаю.
То, что с вами случилось на комбинате. Мясо вернули нарочно. Чтобы снага спровоцировать.
Ага. Ты в курсе, выходит? И кто все это устроил? И зачем?
Командование. Я точно не знаю кто. Но Ожегин в этом точно замешан. А зачем чтобы стравить гарнизон и снага. Настроить против вас против нас город, понимаешь? Еще сильнее.
На кой?
Чтобы обосновать чрезвычайное положение. А еще чтобы там, в городе, в мэрии кого-то подставить. У них там свои игры.
Э
Все это звучит странно, но в местных поронайских раскладах я не разбираюсь совсем. Может, и правда
Близость Вари будоражит. Опять сперва драка, теперь она Думать тяжеловато. Сначала Но Варя снова отталкивает мои руки:
Да послушай ты! Ты же сам из-за этого мог погибнуть! и она права.
Ладно, ладно. Значит мясо вернули специально.
Да! Но с ним что-то сделали, Варя говорит именно то, что и мы заподозрили. Не знаю как. Магически! И уже после приемки.
Мы правда могли там остаться, говорю я.
И снова перед глазами озверевшие рожи снага. Мне как-то об этом некогда было переживать. Но Варя права. Мы могли погибнуть.
Да. Именно это и нужно было ну им. Тем, кто все затеял.
Уф-ф
Нет, мы с пацанами, конечно, еще в таблетке решили, когда назад ехали: это была подстава. Но решили как-то абстрактно. Не до версий нам было. А потом беготня, медпункт, каптерка.
А сейчас Варя озвучивает очень серьезные обвинения. В адрес как минимум командира 126-го Поронайского гарнизона, полковника Ожегина.
Ты-то откуда знаешь? спрашиваю.
От хозяйки.
В голове наконец щелкает: «Усольцев. Четвертый бокс. Инвентаризация». Вот откуда наряд! Нет, это не Варя подсмотрела в планшете хозяйки, где я буду. Это Челядникова распорядилась, чтобы я оказался там там, где Варя.
Зачем? И и разве она вообще не враг Варе Разве ей можно доверять?
Она против Ожегина, спокойно говорит Варя. Ей правда не нужно, чтобы тут до взрыва дошло. Она хочет его разоблачить, остановить это все.
Молчу.
И еще есть одна женщина Подруга хозяйки. Она тоже в курсе, что творится. И тоже хочет предотвратить беду. Она не из гарнизона, но помогает.
Подруга хозяйки, значит.
Ее зовут Альбина Сабурова.
Варя, говорю я. А ты можешь Челядникову ну, не звать хозяйкой? Говори госпожа подполковник. Ну или там Глафира Арефьевна.
Варя закусывает губу:
Могу.
Ладно. И какой план у этих двух дам? Как они собрались разоблачать Ожегина?
Ерничаю, потому что всей шкурой чувствую: дерьмо-то было не утром. Глубокое погружение начинается только сейчас.
Варя сплетает и расплетает пальцы:
В общем Провокация, слава Богу, не удалась. Все живы. Вы с ребятами просто молодцы!
Жду.
И поэтому сто процентов мясо уже уничтожили. Да его уничтожили бы в любом случае. Потому что эфирный след магии, который к нему применили единственная улика.
Против Ожегина?
Или против того, кто ему помогал. Да.
И?..
Мясо должны были сжечь, но эфирный след держится около суток. Такой слепок ритуала. Его нужно снять. Записать.
Кому? Как?
Тому, кто сможет туда пробраться. На мясокомбинат. К печи.
И?
Моя
хо Глафира Арефьевна просит тебя это сделать.
Меня
Больше некому. Не мне же идти. За Сабуровой постоянно следят да и за Глафирой Арефьевной тоже. Обе крупные фигуры. А ты нет. И ты уже знаешь, что там как, на мясокомбинате.
Да не знаю я ничего! Я только один ангар видел Неважно! Я же сейчас тут, в гарнизоне! Приписан! трясу браслетом. Для этого дела, что в городе нельзя никого найти?
Да ты пойми, искать просто нет времени, Варя берет мою руку в свои. Нет, Сабурова ищет, наверное Но ведь это непросто. А сделать нужно сейчас. Утром уже будет поздно. Отпечаток рассеется
Я мотаю башкой, смотрю на нее:
Варя Я правильно понимаю, что ты сейчас меня просишь Погоди! Понял, что Глафира Арефьевна к черту ее но и ты, ты меня сейчас просишь вернуться на мясокомбинат?
Варя дрожит:
Да.
Кладет мне руки на плечи:
Просто Ты у меня спрашивал, как помочь. Помочь с освобождением. Вот, это шанс. Хозяйка сказала: если я в этом деле ей пригожусь, по-настоящему мне это зачтется.
Глаза зеленые. Влажные.
Поэтому с тобой говорю. Не с бухты-барахты.
Я киваю. Ну а что еще остается? И притягиваю Варю к себе.
Пол скрипит, будто дышит под нами. Лампы гудят. Она садится мне на колени, стягивает куртку. С меня, с себя. Потом после паузы, не прекращая меня целовать, приподнявшись брюки. С себя. И расстегивает мои. Все быстро. Глухо. Без слов. Как будто не ласки ради а про другое. Про то, что мы друг другу говорим «да». Скрепляем уговор.
Потом она поднимается, встряхивает светлыми волосами.
А теперь слушай.
Достает три вещицы. Одна здоровенный перстень. Такой дутый, цыганский. Вторая наборный мундштук. Их еще зэки крафтят. И третья плетка. Прямиком из магазина для взрослых.
Это что? изумляюсь я.