много тень может значить для тебя. Это твоя жизнь и твой выбор, милая, я не смею вмешиваться
Ой, да поговори мне тут, не смеешь Они чуть меня не сожрали, эти призраки.
Хтонь территория абсолютной свободы, милая. Вы в своем разумном мирке и представить себе не можете такой свободы. Они свободны на тебя нападать, ты свободна сражаться за то, что считаешь важным, а я свободен бессильно наблюдать, не имея твоего разрешения тебя защитить. А хуже всего те, кто приходит извне они называют себя разумными. Здесь была пролита кровь, причем так, что это поразит многое и многих
Это что еще значит?
Боюсь, милая, ты скоро узнаешь. Но я обещал не вмешиваться. Скажу тебе одно: в любой час, когда бы ты ни была готова, войди в собственную тень и с этого мига никто не причинит тебе вреда, ты будешь только собой, только среди своего. Все прочее станет неважно, вот увидишь.
Призрачные пальцы нежно и бережно разминают застывшее тело, и сейчас не хочется верить никому только им.
Хотел бы я защитить тебя, шепчет безликий. Хотел бы укрыть от всего. Хотел бы показать тебе мир теней, частью которого ты рождена. Но это возможно, только когда ты сама решишься. А теперь тебя зовут.
И действительно.
Атака! В круг! Соль, едрить твою Илюватар!
Пора просыпаться.
Глава 14 Андрей. Ну очень плохая примета
Я уже говорил, что Клара, когда берется орать, даст фору иному унтеру?
Только что вокруг нас была идиллия теплый денек, природа, комаров нет, Соль даже вздремнула, привалившись спиной к валуну, и на тебе: нападение, бог знает откуда лезет черт знает что.
В данному случае черт знает что это грибы. Ходячие, мать их, грибы!! Правда, огромные, как табуретки, и со скелетами внутри, что ли. Серьезно: из каждого гриба торчат кости, но не так, будто их туда снаружи воткнули, а так, будто костяк оброс грибной мякотью. В сортах костей я не разбираюсь, в сортах грибов тоже, но все, блин, разные! Разбираться и не начну: хреначу по этим уродцам арматуриной. Арматурину я приготовил заранее, согласовав с Кларой, лучший выбор для меня здесь. Рукоятку загнул в автосервисе для тяжести, а для обхвата натуго обмотал изолентой и перчатки мне Клара выдала: садовые, обрезиненные, чтоб в руках не скользила. Страшное дело вышло.
Соль взвилась, как тот ниндзя, ну и тоже давай грибочки катаной разваливать. Шинковать.
У Клары альпеншток, тоже пару уродцев разделала. Мотя
Там, негромко говорит эльф, но почему-то мы сразу слышим.
Как по мне, Мотя, хоть и без ковырялки, но самый жуткий из нас. Потому что всегда спокойный такой, довольный, голос будто мы не грибы ходячие рубим, а по-прежнему бутерброды кушаем.
Там, куда Мотя указывает, в тени группки чахлых березок стоит фигура. Кажется, женская. В платье или в кимоно? Из рукавов видны руки белые, как молоко. Только вот голова у фигуры не человеческая. Над узкими женскими плечами возвышается тонкая, плавно изогнутая журавлиная шея. И башка на ней птичья. В этих сортах я тоже не разбираюсь может, и не журавль, а цапля? Но горло у твари белое, вздутое, клюв длинный, стремный, а кожа вокруг глаз красная, точно их ошпарили.
Стоит, помавает руками.
Белошейка, сплевывает Клара, рассекая очередной мухомор. Соль, завали ее! Иначе эти не кончатся.
Снага не нужно дважды просить она невероятным прыжком переносится над полчищами грибных-костяных воителей, взмахивает катаной тварь распадается, не сопротивляясь, с треском, точно Соль картонную коробку рассекла. И все.
Грибки тотчас же останавливаются, разваливаются на части: кости отдельно, склизкая червивая мякоть тоже отдельно. Начинает жутко вонять, и как будто сумерки наступают, хотя обед. Блин, а такое уютное место было.
Снимаемся, келебрахт! раздраженно командует Клара. Пора на выход.
Набрали мы вправду много. Гоню пока что мысли о том, хватит ли этой суммы на выкуп Варе. Как говорят сталкеры примета плохая.
Той же дорогой не выйдем, Клара, говорит Мотя. Сама глянь.
Подтягивая лямки рюкзака, гляжу и я. Ну да, ну да.
«Той же дорогой» это мимо березок, где стояла жуткая баба с журавлиной башкой. Останки чудища как в воду канули да и не стоит их подбирать, себе дороже. А вот березки пожухли, однако притом разветвились, сплелись. Какой-то кустарник выпер под ними, напоминающий «егозу», а на стволе самой толстой березы точно глаз вспучился и готов открыться, шевелится.
Может, вон с той стороны получится, машет кхазадка. Тогда нормально.
Ну-ка, всем стоять.
И пробует по широкой дуге обойти березки но все-таки в нужном нам направлении. Обратно, к выходу.
Клара, нет! предостерегает Мотя.
Я тоже вижу: твердая почва под ногами Клары вдруг начинает «дышать», точно диафрагма. Кхазадка, бранясь, возвращается.
Да, не пускает. Мокроухие, только без паники. Так бывает. Значит, в большой обход. И, главное, не ругаться на это! хотя сама только что матюкалась как сапожник.
Примета плохая, хором произносим мы с Соль.
Точно.
А Мотя задумчиво уточняет:
Это значит, к эпицентру выброса
А что делать? обрывает кхазадка. Не болтай! Вон, салаги и те уже усвоили Все за мной.
Идем. Березки теперь за спиной, и, кажется, мы углубляемся в очаг. Хтонь опять выглядит безобидно, как пейзаж скучного болотца с перелесками, и я не выдерживаю: