Мне, пожалуй, хватило бы теперь на трубу и я подошел прицениться.
Телефоны лежали всякие-разные точно из разных миров добытые. Новенькие и с трещинами, кирпичи и раскладушки. Цены подписаны были от руки, а для пущей красы в витрине промеж аппаратов вилась елочная гирлянда, которая тускло мерцала.
Окошко открылось, показался хитрый глаз гоблина:
Интересуешься? Уникальное предложение, брат! «Алатырь три икс», почти новый! Себе хотел взять, поэтому на витрине нету
Не, сказал я. Не интересуюсь.
И пошел с рынка. «Брат», щас. Гоблинов я терпеть не могу, да и кхазадов не очень. А деньги еще пригодятся. Найду лучше почту.
И нашел.
Внезапно оживает наушник, который я воткнул в ухо, выйдя с рынка.
Вызывает Паук, информирует синтетический голос бесстрастно.
Что? Какой, блин, «Паук»? Что вообще происходит
Э Усольцев на связи, говорю я.
Андрюха! вопит наушник знакомым противным голосом. Ты где
Кхм А кто вызывает?
Паук! Блин, ты чо, ты мой позывной не знаешь? Ганя! Сицкий!
Чего надо?..
Сицкий, как и я, в увольнении. Только я его с собой брать не стал нечего пацанам знать про тягу и увязался наш Ганя за Долгоруковым и компанией. Те тоже отправились в город.
Тут опять махач со снага! орет Сицкий. Прикинь!
Где?
У бара! Э «Клешни и клюшки»!
Адрес какой
Адрес? Блин я хэзэ
Так выясни!!
А, уже все судя по тону Сицкого, вряд ли он в гуще драки. Хотя слышу, как что-то гремит. Уже все. Э Наши победили
«Наши» надо полагать, Долгоруков со свитой.
Ганя! ору я на всю улицу. А это какие снага те самые?
Те самые, с которыми у нас договор. Через Соль. Условный, конечно же, договор, скрепленный словами одного только курсанта Усольцева.
Я рассказал про это своим ребятам и очень, очень просил, чтобы Ганя довел до прочих. До Долгорукова.
Не знаю! орет наушник. Может, и те да какая разница! Они же все одинаковые!!
Даю отбой. Мне кажется или где-то в соседнем квартале воет сирена скорой?
Простите, спрашиваю у первой бабки, а вы не в курсе, где тут «Клешни и клюшки»?
Старуха таращится на меня перепуганно. Не в курсе.
Сирена меня подвела бар оказался совсем в другой стороне. Тем не менее, когда я его отыскал, у входа действительно обнаружилась скорая помощь и машина милиции.
В скорую грузят двоих: одного с окровавленной рожей, шатается, и второго, который как-то нелепо, но очень бережно держит руку, да и вообще весь перекошенный. Оба снага.
Опричники стоят в стороне целые и с презрительными минами. Тургенев с мокрыми волосами, а у Бурана словно бы пар из рта идет. Долгоруков скучающим тоном дает объяснения двум молодым нашего возраста! милиционерам. Примечаю, что все мажоры в парадных мундирах хотя вообще-то их в город надевать не положено.
первые начали, доносится до меня, в рамках самообороны нет, магия не применялась обращайтесь к командованию гарнизона пишите официально: князь Долгоруков
Сицкий мнется чуть поодаль от остальных и, едва завидев меня, бросается навстречу:
Андрюха!
Целый? спрашиваю я у него.
Ну да.
Тут же подходит один из милиции злой, насупленный:
Принимали участие в инциденте?
Я только что появился!
Предъявите документ.
Блин, на кой ляд я приперся! Сейчас тоже в протокол впишут, доказывай потом, что не верблюд
Сержант смотрит на меня требовательно-неприязненно, а Ганя смущенно. Внутренне чертыхаясь, лезу в карман. С тягой бы еще сюда прибежал, дебил
Милиционер и вправду записывает мою фамилию куда-то.
Через пятнадцать минут нас всех отпускают. Облезлый милицейский внедорожник фыркает и укатывается прочь.
Отметим победу! провозглашает Долгоруков и снова оборачивается в сторону двери с вывеской «Клешни и клюшки». Меня он игнорирует.
Но на двери уже висит табличка «ЗАКРЫТО», и мне кажется, что внутри заметно перепуганное девичье лицо официантка небось.
Для нас откроют, не допускающим возражения тоном бросает Лев и дергает ручку двери.
Заперто.
Снова дергает. Вот теперь на роже у Льва возникает злость:
Горюнович! Давай как-нибудь
Да в смысле ржет телекинетик. Я же не вижу, чего там в замке. Я только дверь вышибить могу вон, урной
Урна лежит на боку, мусор по всей улице. Кажется, ею уже что-то вышибли. Или кого-то
Они совсем ни хрена не боятся, что ли Я задаю этот вопрос Сицкому.
Да ты понимаешь, Андрюх, шепчет тот, наряды-то у нас и правда ерундовые хоть за что. В увольнение без проблем отпускают, не дрючат, если задержишься. Сам этого не заметил разве?
Заметил, я слежу за действиями мажоров и выражением морды Льва. Думал повезло.
Хрен там повезло. Мне отец намекал, когда отправляли сюда. Это такая местная гарнизонная традиция, сечешь? Неформальная. «Спартанские мальчики должны драться».
Традиция беспредела? Снага калечить, бары громить? Чот перебор, нет? А нас как Ожегин на «Решете» гонял это значит, «не дрючить»? А «банька по-опричному»?
Ну смущается Ганя, мы же тогда, наоборот Отхватили. А не победили. И протекции такой у нас нет, как у князя.
Мы оба глядим на хмурящегося Долгорукова: я с ожиданием, а Сицкий как будто с завистью! Меж тем князь решает вопрос о штурме кабака.
Что характерно, прохожих на улице никого, кроме нас. И машины здесь редко ездят.