Балбес! Надо было монеты по банкам с ваксой распихать!
А ну как кто-нибудь из соседей мои перемещения в окно наблюдал? А ну как обыск учинить надумают? Влипну же!
Паршивая погодка! встав рядом, изрёк усатый дядька.
И не говорите, сударь! поддакнул я, старательно изображая воспитанного молодого человека, и раскрыл ладонь, в которой до того сжимал три деньги и грош. За весь день и алтына не набралось.
Помощник квартального на эту мелочь не позарился и поставил ногу на короб, придержал рукой ножны с саблей.
Доберёшь ещё своё к вечеру!
Дождь чуть усилился, по канавке потекла грязная вода, поплыли соломинки и навоз. Рубаха и жилетка промокли, но потряхивать меня начало отнюдь не из-за озноба. Просто углядел поднимавшийся из-за соседнего дома к небу дымок.
Вот сейчас закончу сапоги чистить, дядька обернётся, да и кинется пожар тушить, а огонь ещё толком не разгорелся Беда!
Наверное, сегодня спокойно служба идёт? спросил я, изо всех сил стараясь не клацать зубами. Затрясло меня от холода или от вновь накатившего страха уже даже не понять.
Какое там! фыркнул помощник квартального, оживляясь. У телеги колесо отвалилось, бочонки с пивом раскатились, всю дорогу перегородили! Битый час порядок наводил!
Пока я без всякой спешки заканчивал надраивать сапоги, он в красках живописал злоключения возницы, да и после так сразу не остановился и ещё продолжал какое-то время чесать языком. И лишь когда совсем уже собрался уходить, я ткнул рукой ему за спину и заорал:
Пожар!
Ну и началось
В Гнилой дом я вернулся, едва переставляя ноги от усталости. До самого приезда огнеборцев помогал таскать от колодца вёдра с водой чуть не угорел в дыму, поднимая их на второй этаж, зато удостоверился, что фокус с поджогом удался наилучшим образом. Большая часть кабинета выгорела, и огонь не только добрался до тел, но и полностью уничтожил магическую фигуру на полу.
Дальше примчался квартальный надзиратель, он взялся расспрашивать о подозрительных личностях, выслушал мой рассказ о заявившейся не так давно в переулок парочке и велел проваливать.
И чтоб ближайшую седмицу сюда и носа не казал! объявил он напоследок.
Да оно и понятно. Дело приобретало нешуточный размах, вот-вот должен был прибыть из управы пристав, и нечего было мозолить глаза важным людям сомнительному юнцу, тем более что до пожара с ним не менее четверти часа точил лясы местный страж порядка.
Вернулся
я к ужину, но прогонять со своего места Яра не стал и двинулся прямиком к лестнице на чердак.
Лука, надо поговорить! на ходу бросил старшему и веско добавил: Прямо сейчас!
Тот пробурчал что-то злое, но всё же последовал за мной, с недовольным видом спросил:
Чего опять?
Ухари спеклись, сообщил я и кинул короб на пол. Совсем.
Лука уставился на меня во все глаза.
Что значит спеклись? Ты объясни толком!
Я усмехнулся.
Чуешь, от меня горелым тянет? Вот это и значит спеклись. Полезли в дом, схлестнулись с хозяином, начался пожар. Все там остались.
Соврал я вполне осознанно. Просто не хотел выяснение отношений затевать и оправдываться как ни крути, вторая часть платы нам именно из-за меня не обломится.
Старший аж с лица спал.
Уверен? уточнил он.
Сам их видел, когда воду таскал.
Лука не сдержался и саданул кулаком по стенке, едва доску не проломил.
Проклятье! выругался он и спросил: Чего они вообще туда сунулись?
Я человека срисовал, которого караулил, вот они и пошли, пояснил я и замолчал, заслышав скрип лестницы.
На чердак поднялась Рыжуля, заглянула в клетушку.
Иди поешь, Серый, а то остынет.
У меня разом потеплело на душе, но ужинать я сегодня не собирался. До сих пор мутило из-за вони горелой человечины, а ещё гудела голова, знобило, приступами накатывала тошнота. Не до еды.
Да погоди ты! разозлился Лука, но сразу сбавил тон и уже спокойно сказал: Сейчас спустимся. А когда Рыжуля ушла, вновь уставился на меня. Серый, ты понимаешь, что это значит? Второго четвертного нам теперь не видать!
Я начал стягивать одежду, кашлянул и предложил, прекрасно отдавая себе отчёт, что несу полную чушь:
Поговори с Жилычем. Мы дело сделали.
Да плевать ему! У этого выжиги зимой снегу не допросишься, а тут двадцать пять целковых на кону! Лука вновь долбанул кулаком по стенке, уселся на сундук и зажал ладонями голову. Всё пропало, Серый! Всё пропало!
Ещё есть время!
Ты не понимаешь
Он растерянно облизнул рубец на верхней губе, но сразу взял себя в руки, встал и ушёл, а я переоделся, запрятал оба свёртка с монетами и стилет в тайник под половицей, повалился на гамак и закутался в сшитое из лоскутов одеяло. А только зажмурился и будто наяву обгорелую физиономию ухаря увидел. Тычок шпагой, упругость стали, звонкий щелчок переломившегося клинка
Распахнул глаза, обливаясь холодным потом, уставился в потолок.
Эти не первые. Был ещё Буян. Только там всё сделал Лука. А тут сам
Забылся как-то, но выспаться не вышло. Беспрестанно просыпался то от кошмаров, то от реальных воспоминаний о резне, то просто из-за головной боли и озноба. Заболел. Простыл и заболел.
Утром я понял это со всей отчётливостью. Текли сопли, отдавались болью попытки сглотнуть. Меня морозило и трясло. А ещё было страшно. Очень-очень страшно.