Эй ты! крикнул я, хотя сам при этом дрожал, как осиновый лист. Я с тобой говорю, поганый маг!
Габелл становился, медленно повернул ко мне голову. Губы его скривились в ехидной усмешке, а острый орлиный нос дернулся.
Даже один вид этого мужчины заставлял мои внутренности судорожно сжиматься. Высокий, широкоплечий, в черном плаще, длинные полы которого подметали землю, покрытую тонким слоем свежего пепла. Настоящий аристократ, сильнейший из встреченных мною одаренных в такой глуши.
Я не мог не бояться, и я боялся. Но отец постоянно твердил мне, что храбрость это не отсутствие страха, а умение совладать с ним. Умение взять себя в руки и лицом к лицу противостоять опасности.
Этого пропустили? кивнул он в мою сторону. Голос у него был низкий и грудной.
Георг! расслышал я истошный крик матери, тут же резанувший меня по ушам. Беги! Беги отсюда, Георг!
Но, выпучив глаза от страха, я продолжал стоять. Коленки подкашивались, так что расставил ноги пошире, чтобы не упасть в грязь лицом.
Меня не пропустили! крикнул я погромче, чтобы он слышал. Я сам пришел! И если ты не уберешься отсюда, поганый маг, я
Что? усмехнулся он. Как-то даже по-доброму, потому что взгляд его смягчился.
Я замешкался, прикусил губу.
Да, ты, маленький герой. Что же ты сделаешь?
Я я убью тебя!
Тишина воцарилась на рыночной площади, а после раздался смех. Сперва неуверенный смешок самого Габелла, а затем к нему присоединился и хохот его приспешников, которые всё так же тенью стояли за спинами опущенных на колени жителей.
На мгновение я даже ощутил стыд, потупился, насупился под натиском этих зловещих смешков. Но маг из рода Мраксов одним движением руки приказал своим прихвостням заткнуться. И заговорил сам.
Бриллианту прощается острая огранка, развернулся он в мою сторону спиной к остальным и сделал пару уверенных шагов вперед. Я столько же опасливых шагов назад. Как твое имя, маленький герой?
Георг Георг Дагвис! с гордостью выкрикнул ему.
Георг!.. вновь взмолилась мать, но ее, бледную и растрепанную, грубо схватили за волосы и ткнули лицом в землю со словами «Заткнись, сука!»
Интересно певуче произнес маг тени и сделал еще один шаг в мою сторону. На этот раз я остался на месте, хоть и с большим трудом. И как же ты собираешься одолеть меня, Георг Дагвис? Совсем не чувствуешь вкус пепла во рту?
Ты совершил преступление! крикнул ему. Много преступлений! А люди всегда получают по заслугам! Поэтому ты обязан умереть. Так работает справедливость!
Хочешь сказать мне, маленький герой, что ты само воплощение этой справедливости?
А кто раскинул я руки. Кто, если не я
Я остался последним, но с тем же успехом мог оказаться схваченным в любой момент. Именно поэтому собирался бороться до конца. Мне нечего было терять, если Фоукс уже сгорел дотла. Но если кто-то из нас и должен был сдохнуть, то уж точно не я, потому что дело мое правое!
Внезапно оба клинка выскользнули из инкрустированных камнями ножен на поясе Габелла. Не успели мы опомниться, как артефакты прямой наводкой полетели ко мне.
Вся жизнь промелькнула перед моими глазами, когда я зажмурился. Нет, я с такой скоростью не справлюсь. Не знал, что он способен управлять ими на расстоянии! Но когда удар уже должен был прийтись по мне, а душа перейти в клинки, как и говорилось в байках, я открыл глаза.
И в тот самый момент оружие, которым так славился Габелл из рода Мраксов, скользнуло в мои руки. Инстинктивно я сжал рукояти в руках, а многочисленные души несчастных, что были заперты внутри все, как один, с жутким воем покинули пределы душекрадов.
Они полетели к приспешникам в черном за спинами стоящих на коленях людей. Будучи бесплотными, разрывали их в клочья. Крики боли оглушили всех, собравшихся на рыночной площади.
А я остался один на один с Габеллом. Сжимая рукояти клинков в потных ладонях. Клинков, которые пели мне, отзывались приятным до мурашек теплом по всему телу. Клинков, которые неожиданно даже для бывшего своего хозяина, приняли мою сторону.
И глаза мои вспыхнули жаждой возмездия
Хотя и ауру Версалида я не почувствовал из-за артефакта. Долбанные артефакты
Но, конечно же, не вы нежно провел я пальцами по правым ножнам,
и клинки отозвались тихим звоном, слышимым лишь мне одному.
Наконец наш тюремщик предстал передо мной. Всего лишь один из типичных фанатиков церкви Латэнци. Худощавый, в черной мантии с накинутым на голову капюшоном и неизменной золотой подвеской на шее.
Моему другу нужна помощь, безо всяких церемоний указал я кивком в сторону валяющегося на полу Саймона.
Святоша, проследив за моим жестом, хмыкнул.
Я серьезно, сдвинул я брови. Он же здесь помрет.
Я здесь помру сипло поддакнул обессиленный жесткой поездочкой телепат.
Нам нужен ты, с картавым акцентом сообщил мне святой тюремщик. И такие, оказывается, бывают. Чудеса.
Я знаю. Вы хотите отвести меня на аудиенцию с папой Венедиктом, если не ошибаюсь. Но я пойду добровольно, не лишив жизни никого из вас, если моему приятелю будет незамедлительно оказана помощь. И если я говорю «незамедлительно», добавил, прищурившись, то имею в виду сейчас же.