А ты? с явным подозрением уставились на меня оба стражника, но после слегка оттянутого воротника просто кивнули, ну и потопали по своим делам.
Совсем интересно, заключил я, ну и на вновь задергавшегося, хотя уже вяло и явно «для порядка», пленника, внимание обратил.
Пойдем, подергал я за наручник.
Не пойду, я не из таких! хамски ответил мне уже сильно задергавшийся карапуз.
Так, вопервых, это ты свои грабли к моей заднице тянул! праведно возмутился я. Вовторых, если бы я сдал тебя страже, то в месте твоего будущего пребывания, ты бы стал «из таких» вне зависимости от своего желания, состроил я педагогическипохабную морду. Ну и, наконец, если честно ответишь на ряд вопросов, то отпущу. Как ты понял, я маг.
А если не отвечу? начал ерепениться любитель «отнять и поделить».
Тогда, выдержал я театральную паузу, в конце которой широко улыбнулся, тоже отпущу. Но руку, потряс я браслетом, оставлю себе на память. Мало ли, пригодится, хозяйственно завершил я.
Я шмыгнул носом партизанен, расскажу
Ну и пошли мы к едальне рыночной под открытым небом. На моего спутника в ней позыркали, но попитьпоесть продали, так что начал я, отрастив ледяной тросик наручника на достаточно длинное расстояние, задавать интересующие меня вопросы.
Итак, карапуз напротив, как ни удивительно, сирота. Но шиложопый и безмозглый, да еще и лентяй. Если бы он рассказывал, как его в приюте, которых было немало в Фиоре, в дыхательныепихательные жирные дядьки трахают, кнутом параллельно охаживая, я бы его текущее положение понял. Наполовину, но понял.
Однако, приют он покинул не изза развальцованных отверстий, чего там, вроде бы и не практиковалось, а изза нежелания учиться (ерундой голову забивают), ну и работать, потому как спиногрызов приобщали к труду. Специально уточнив, насколько продолжителен рабский труд, на снаряженных лакримами станками и выслушав жуткие подробности, что «весь вечер». Ну, часа четыре рабского труда выходит, куда деваться, оценил я. И учат, сволочи такие, да. На вопрос, а что в поденные работники не подался, карапуз облил меня презрением в стиле, что он не лох, собирать фрукты и крутить коровам хвосты.
По итогам, я пришел к выводу, что судьба подобного создания и вправду обслуживать дыхательными и пихательными, причем, толстых дядек желательнее те хоть заплатят. Ни черта не хочет делать, хочет, пока, вкусно жрать, ну а потом захочет еще всякого. Даже воровать толком не умеет, тырит еду с прилавков и
пытается, не особо успешно, карманничать на детях. На детях, потому что кто постарше пиздить будут больнее.
Ну вот както совсем, невзирая на сиротство и малолетность, не вызывал у меня сей образчик человека ни сочувствия, ни понимания. Ну и педагогические измышления на тему «не так воспитали» меня не посещали. Както, куча детей в его положении, вот только не воруют.
Ну да и хрен с ним, каторжанам тоже надо куда пар спускать, решил милосердный я. Ну а забив на тяжкую судьбинушку и беспросветное будущее, стал я мелкого тиранить по вопросам городка. И, по мере его рассказа, выпадал в осадок.
Итак, обретается будущий ударник каторжного труда в ромашковой Маргаритке больше года. Причем стража здесь, как выражались его мимолетные собеседникигастролеры, «лютая, волки позорные, взяток не берут!»
Собственно, в представлении юного ворюги, организованная преступность Ромашки представлена непримиримым им, ну и изредка заваливающимися приезжими. Вот такой пердимонокль, озадаченно думал я. Нет, понятно, что собеседник мой не великого ума создание, например, на стражу, время от времени запихивающую его в приют за городом и прописывающую плетей, он брызгал слюнями и негодовал. Ну, и не поспоришь, похоже, его жалеют по малолетству, а на каторге без него одиноко. Негодяи, а не стражники, факт.
Но при деятельности даже не организованной группы, но хоть какогото криминала, даже мой собеседник бы об этом бы слышал. А этого не было, да и не врал он, судя по всему. Ну и хрен с ним, решил я, развеял наручники и послал непонятого по жизни на хрен. Воришка, прихватив со стола булку, скрылся вдали, ну а я поперся в гостиницу, полюбопытствовать насчет улова Лаксуса.
А у белобрысого были результаты, не сильно отличающиеся от меня, но любопытные. Итак, к некоему члену совета, хоть и с трудом, доказывая что он не верблюд, пробился. Аудиенция заняла пару минут и содержала в себе: «воруют, у членов совета, не ваше дело, напрягайтесь!»
И противный такой, ябедничал Лаксус. Толстый, как бочка, а смотрел на меня как на пустое место, через губу слова цедил.
Хоть чтото, насчет украденного? с надеждой уставился я на парня. Ну хоть формат какой ящик, шкатулка, коробка, ну или всётаки вещь какая?
Бумаги! просиял после полуминутного раздумья Лаксус. Жирдяй жаловался, что восстанавливать долго, так что «желаю, что бы вы побыстрее разобрались!» надуто спародировал он.
Мдя, протянул я. Кстати, у них тут, считай, воровто толком нет, поделился я наболевшим. Так, один мелкий карманник криворукий, да приезжие.
И что в этом такого? с удивлением уставился на меня Лаксус. В Магнолии тоже, считай, нет.