Обещаете? задохнулась от волнения Петунья, отчаянно нуждаясь в защите от всяких чокнутых старичков в мантиях и с бубенчиками в бороде.
Красавчик повел черным когтем в конец договора, туда, где имелась графа для подписи. Намек Петунья поняла и больше не раздумывала торопливо и согласно закивала. Ухмыльнувшись, гость достал из воздуха орлиное перо с золотым наконечником и протянул Петунье. Обещаний с неё он не стал требовать, ему нужен был только ребёнок
Всё то время, когда Петунья читала, сомневалась-колебалась и расписывалась, Румпельштильцхен чутко прислушивался к эмоциям маленького мальчика, запертого в чулане под лестницей. А они были очень тревожными. Именно в этот день Гарри стал отчаиваться и терять надежду на то, что в его жизни что-то изменится к лучшему. Ему был год и три месяца, когда он остался без родителей, ещё три месяца Гарри прожил в доме дяди и тёти, и сейчас, когда малышу исполнилось полтора годика, он, не видя ничего
хорошего, начал убеждаться, что так будет вечно. Вот и теперь, к тётке кто-то пришел в гости, и она сразу заперла Гарри в темный чулан, не дав толком посмотреть на визитера, и даже не домыла Посадила прямо так, голой попой на жесткий матрац.
Сидел Гарри, смотрел на щелочки воздуховода в двери и чувствовал, как в нём растет и ширится обида. Как долго это продолжается? И, главное, как долго это БУДЕТ продолжаться? А что, если это навсегда? Где мама, где папа? Почему ему плохо? За что? Заберет его отсюда кто-нибудь добрый и хороший?
Щелкнула щеколда снаружи, и дверь чулана распахнулась. В темное маленькое пространство хлынул свет, а в проеме двери появился человек со странной светящейся кожей. Гость, который напугал тётку. С понятной робостью Гарри уставился на незнакомца, не зная, чего ожидать от него: накричит, заругает или напинает?
Удивившись мыслям ребёнка, Румпельштильцхен присел на корточки и плавно, медленно протянул руку.
Иди сюда, Гарри.
Он сказал «Гарри», не «отродье», не «мальчишка», не «урод», не «засранец», а «Гарри». Всхлипнув, малыш, не вставая, переменил позу и подполз к мужчине, к зовущей, такой надежной, многообещающей руке. Вцепился в широкую ладонь и полными слез глазами заглянул в лицо: забери меня отсюда
Подхватив малыша, Румпельштильцхен развернулся к Петунье и, прежде чем покинуть её дом, кинул на прощание уничижительную фразу:
Не бойся, Гарри, злая мегера тебя больше не обидит.
И исчез, оставив Петунью с двоякими чувствами облегчения и оплеванности. Её, добропорядочную женщину, любящую мать и жену, обозвали мегерой, ноу комментс, короче
Место, в которое они переместились, удивило Гарри прежде всего потому, что комната оказалась не построенной, а, скажем, выросшей природным образом, как гриб или дерево. Так что неудивительно, что малыш обозначил данное помещение как деревянную залу. Ибо коричневыми были и пол с потолком. Создавалось впечатление, что они находятся внутри огромного овального дупла. Особенно это подчеркивалось стволами опор, колоннами вставшими у стен. А вообще этот цвет, похоже, был любимым у человека, который принес Гарри сюда. На нём ведь и одежда была коричневая, кожаные брюки и приталенная куртка, густо уляпанная украшениями медными бляшечками и колечками.
Посадив Гарри на толстый ковер, человек вдруг счастливо завопил и, подпрыгнув, пустился в ликующий пляс вокруг опешившего ребёнка. Выкидывая коленца и приседая, он перемежал крики радостными смешками. Был так безумно рад, что будь на месте Гарри кто-то взрослый, он давно пальцем у виска извертелся бы Но Гарри был ребёнком и только смотрел кротко и удивленно, наивно, по-детски поддерживая восторги смешного дяди.
А у Румпельштильцхена был повод для радости. У него наконец-то появился ребёнок, отданный родственницей совершенно добровольно. Не матерью, конечно, а тёткой, но тоже достаточно близкой родней. Но здесь имело смысл вмешаться в судьбу, ведь малыш являлся круглым сиротой, ни мамы, ни отца, тётке он тем более был не нужен. Ну так ей же хуже, дуре, подумать только, отдать родного племянника совершенно постороннему лицу. Кроме того, этот ребёнок достался ему практически бесплатно, а не в качестве уплаты за исполнение сделки.
Давно миновали дни, когда он мог безнаказанно изъять малыша из семьи, всегда был какой-нибудь фактор, мешающий насладиться полной властью над человечьей душой. Горе растяпистой матери, гнев односельчан, ярость королей, психующих оттого, что какой-то демон таскает у них будущих подданных. А самое главное нежелание ребёнка идти на контакт с ним, малыш отрицал существование Румпельштильцхена, просился к маме, к папе, домой, к любимой ложке и кукле. Грудничков он всё же не стремился приобрести, понимал, что те слишком маленькие, чтобы выжить без матери.
Гарри, конечно, тоже маленький, но он, кажется, не против оказаться здесь
Успокоившись, Румпель плюхнулся на ковер перед малышом и аккуратно взял его на руки.
Всё, Гарри, всё, я не шумлю. Ты же не испугался, верно?
Румпель привлек ребёнка к груди и замер, ощутив, как Гарри доверчиво-обрадованно облапил его за шею и тесненько прижался сам. Объятия. Простые, теплые объятия. Как же ему их не хватало!..