она стала нагреваться и оставила мне хороший ожог. Местная же палочка из черного дерева и сердечной жилы дракона осталась, скажем так, безучастной.
С палочкой все в порядке? забеспокоился я.
Ни в коем случае не хотелось ее потерять.
Да. Как и обещал, позже я ее верну. Но пользоваться ради своей безопасности тебе придется все же другой палочкой.
Понятно.
Меня, конечно же, очень расстроила невозможность магичить отцовской палочкой, но я понимал разумность такого требования и не стал спорить.
Возвращаясь к причинам, продолжил директор, подумай о домовом эльфе. Он наверняка сыграл не последнюю роль.
Ладно, с копиями я согласен. Мне даже удобно думать, что я весь из себя уникальный. Но неужели вы считаете, что Рунни отправил меня в другое измерение специально с помощью своей эльфячей магии? Абсурд!
Я этого не исключаю. Возможно, намеренно или нет, посмертным желанием он пожелал оказаться тебе там, где ты нужен. Посмертные желания имеют особенную силу.
Мне стало смешно:
Скорее, посмертные проклятья. Да кому я нужен? Не знаю, что тут происходит, но я, похоже, наоборот, явился для вас проблемой.
Дамблдор улыбнулся:
Тебе не откажешь в проницательности.
Ну, знаете ли, мой голос так и сочился сарказмом, когда тебе в рот насильно вливают сыворотку правды, это становится как-то очевидно.
Все не так очевидно, как ты думаешь, директор замолчал на мгновение и подвел итог разговору: Хэдриан, ты нуждался в помощи, а все, кто просит помощь в Хогвартсе, всегда ее находят. Замок принял тебя, а я, как директор, обязан позаботиться о своем новом студенте...
Пожелав мне набраться сил и хорошенько обо всем подумать, Дамблдор покинул Больничное крыло. А чуть позже с домовиком передал стопку газет с пояснительной запиской, где советовал не торопясь и вдумчиво изучить. И что это всего лишь небольшая подборка, где отображены значимые события.
Я пытался и «не торопясь», и «вдумчиво», но после первых двух самых ранних газет меня буквально затошнило. Я с омерзением отбросил куски бумаги, не в состоянии уложить в голове информацию. Не в состоянии принять и поверить. Поверить, что чужая Лили Эванс зачем-то вышла замуж за Джеймса Поттера, и мало того, почти сразу погибла вместе с мужем, оставив героического сына-сироту, победившего всесильного Темного лорда. Заметки подтверждались колдографиями.
Почему у нас Лорд не убился о чей-нибудь лоб?!
Вот теперь я лежал и прожигал «Ежедневный Пророк» взглядом. Убедившись, что из меня хреновый поджигатель, стиснул зубы и отвернулся.
Понемногу злость уходила. Бессмысленно злиться на то, над чем ты не властен и что не в силах изменить. На смену злости пришли пустота и апатия. Мне бы встряхнуться, очистить сознание и трезво начать изучать и оценивать окружающее. Но ничего не хотелось.
Заглянула мадам целитель, напоила меня зельями, обработала рану, спросила о самочувствии. Я нехотя ответил на стандартные вопросы, отказался от предложенной еды и желал, чтобы она поскорее оставила меня в покое. Мадам пыталась настаивать, но не добившись от меня никакого отклика, покачала головой и вышла.
Серость за окном давно сменилась чернотой, а я все продолжал погружаться в пучину безразличия, потеряв счет времени. Возможно, даже задремал.
Была глубокая ночь, когда меня встряхнули и грубо выдернули из полуяви-полусна.
Откуда он у тебя?! Отвечай!
С перекошенным злобой лицом при свете тусклого магического ночника Снейп выглядел устрашающе. У меня от неожиданности бешено заколотилось сердце и тут же пропустило удар, когда я сфокусировал взгляд на вещи, которую он тряс перед моим лицом. В его кулаке была зажата цепочка с медальоном. Я лихорадочно стал ощупывать грудь и шею. Пусто! Этого не может быть!
Ну что, Хэд, хотел еще каких-то доказательств? Так вот они, получай.
Медальон был так зачарован, что никто, кроме меня самого или дарящего, не мог его снять. Если бы я захотел, его даже никто бы не увидел!
Я залью тебе в глотку ведро Веритасерума, я выпотрошу твои мозги, но узнаю, кто посмел дать эту вещь! Отвечай, кто?!
Снейп так сильно давил мне на грудь, что стало тяжело дышать.
Это мое, сквозь зубы бросил я, верни!
Он не может быть твоим!
Снейп совсем обезумел. Я как мог выворачивался и извивался, дергал его руку и пытался избавиться от стальной хватки, но он был гораздо сильнее и все глубже вдавливал меня в кровать.
Это. Мое, только и смог я сипло повторить. Ты ошибся.
Не хочешь по-хорошему, будет по-плохому!
Я знал его всего ничего, но уже возненавидел всем своим существом!
Иди в бездну к демонам, гад! Мне нечего тебе сказать.
Ты сам напросился, щенок! Снейп приставил палочку к моему лбу: Легиллименс!
И грубо ворвался в мое сознание. Не помню, возможно, я закричал. Казалось, голова сейчас лопнет, не выдержав напряжения, и разлетится кровавыми ошметками.
Он меня не щадил. Напоровшись на первые барьеры, с легкостью их смел и проник дальше. Я сопротивлялся. Выстраивал в сознании стены, пытался его утопить в призрачном болоте или загнать в пустыню, запутать в многолюдных лондонских улицах или безлюдных заросших зеленью парках. Я мотал его по бесполезным, ничего не значащим воспоминаниям, напрягал все силы и способности, чтобы подловить на ошибке и вышвырнуть его из своей головы. Безуспешно. Он без проблем обходил любое препятствие, чуял все мои обманки и ложные образы, будто сам их и создавал. А когда не хотел обходить безжалостно разрушал. Его не заботило, что каждое грубое воздействие для меня мучительно и, возможно, приносит непоправимый вред.