Да, эти люди меня в новом облике как бы знают, я для них соседский мальчик. И моих фальшивых родителей, которых пока и не существует, но при необходимости они могут появиться, тоже знают. Вернее сказать, думают, что знают. Так и должно быть, не зря же мы с Фёдором тыкали в кнопки на приборах кое-что умеем. Эти наведённые нами ложные воспоминания потом, когда мы отсюда исчезнем, тоже исчезнут вместе с нами. И обычная советская семья инженерный папа, мама библиотекарь, сын школьник никак не пострадает.
Было бы, конечно, куда удобней, существуй возможность ввести обитателей дома в какой-нибудь безвредный анабиоз, отыскать по-тихому то, что нам нужно, и отбыть себе восвояси. Увы гадская КВА этому противодействует, и настолько сильного влияния на хозяев жилища не допускает.
Просто прийти к хозяевам и сказать: так и так, я, мол, из будущего, из такой-то Службы, а разрешите-ка мы у вас тут проведём некие поиски, тоже нельзя. Нет, прийти и сказать, в принципе, можно но это если ты хочешь, чтобы появились люди в белых халатах и отвезли тебя отдохнуть несколько дней в интересной компании. Поэтому приходится придумывать, планировать и проводить оперативные мероприятия. Ну, зато так интереснее.
На хозяев жилища воздействовать было нельзя, зато можно на их соседей. В смежном отделе работают отличные спецы, способные в два счета убрать мешающих проведению операции жителей соседнего дома. В этот раз они сработали как обычно безукоризненно, дом были полностью в нашем распоряжении. Как коллеги разобрались с жильцами, нас с напарником, в общем-то, и не интересовало.
Нет, Служба не позволяет себе ничего незаконного в отношении советских людей, да и не советских тоже. Ни похищения, ни, тем более, чего похуже не практикуются. Куда делась семья из дома и двора, что заняли теперь мы с Федей? Может, маме выдали горящую путёвку в Пицунду, по линии профсоюзов, на всю семью. Или папе одобрили долгожданную командировку за границу в Монголию, на полгода, и он всех туда радостно с собой увёз. Вот примерно так оно обычно и делается.
А между тем мальчик Серёга, черноволосый и взъерошенный, сидел у себя за столом и что-то увлеченно мастерил. Заглянув ему через плечо, я сразу узнал прищепочный самострел для стрельбы спичками мы его проходили на третьем, кажется, курсе. Да, интересная вещь.
Ну что, сыгранём в хоккей? предложил я Серёге, тем самым сразу беря быка за рога.
Настольная игра, новенькая и сверкающая, стояла поблизости, на табурете. Металлические плоские хоккеисты, красные и синие, посматривали на меня с голубого поля, и взгляды их показались мне тревожными они как будто что-то чувствовали.
В хоккей? Серёга задумался. Да что-то не хочется.
Он помолчал, как будто и сам удивлённый своим ответом. Игру Серёге купили совсем недавно, недели ещё не прошло. Да советский пацан в здравом уме отходить от неё не должен, он будет играть даже сам с собой днями напролёт, ещё и по ночам будет втихаря подниматься. А Серёга вот не хочет. Так и работает эта мерзкая КВА уверенно и неотвратимо. Метафорический бык, которого я только что потрогал за рога, не то чтобы бодался, но посматривал на меня с очевидной неприязнью.
Ну, неотвратимо это если никак
не противодействовать. А мы с Фёдором для того сюда и прибыли, чтобы неотвратимость эту того, отменить. Поэтому я и натянул на себя облик не чей-то, а именно мальчишки-школьника.
Да, да: космические бессовестные человечки решили наложить загребущие свои зеленые лапки на настольный хоккей, игру советского детства.
Давай, давай, какое может быть «не хочу». Я уже тащил прямоугольную конструкцию на стол, попутно вызывая в Серёгиной голове воспоминания о том, как ловко он вколачивал шайбы вот в эти вот пластмассовые ворота. Хоккей сам в себя не поиграет.
Моему малолетнему товарищу ничего не оставалось кроме как убрать со стола лишнее и занять позицию, зажав пальцами хоккейные крутилки. Я произвёл вброс шайбы в центр площадки, и игра вскипела.
В академии темпоральной разведки и контрразведки игру настольный хоккей мы, конечно, проходили, изучали на четвёртом курсе, когда уже стало известно, кого куда, в какую эпоху распределяют. Мы даже изучали теоретическую часть: изобрёл игру какой-то канадец (что и неудивительно, правда?), в Союзе она появилась ещё в тридцатых, существовало несколько моделей, ну и так далее. Так что теперь в нашей с Серёгой игре главным для меня было не переусердствовать. Но Серёга оказался хорошим игроком, и для того, чтобы счёт на боковом табло закончился на отметке десять-восемь в его пользу, мне даже не пришлось сильно поддаваться.
Ещё матч? предложил мой разгорячённый и довольный соперник.
Вот это было правильно, а то придумал: не хочу, не буду. Показатель на шкале опасности в поле моего виртуального зрения, что до этого болтался в тревожном розовом, переместился в приятный и спокойный салатовый. И это тоже было неплохо.
Давай, но позже, показывать плохой пример и отказываться от хоккея было бы с моей стороны стратегически неправильно, но играть было больше некогда. Главной моей задачей оставалось отыскать пресловутое КВА: вместилище архетипа, в данной случае хоккея.