Так и мы с друзьями раньше делали, пока я не научился огранять алмазы. Дело в том, что огранкой у нас занимаются на одном из производств на девятом уровне. И там раньше работал мой папа. В наследство от него мне достались инструменты и несколько книг по огранке алмазов. Мой папа умел не только огранять алмазы, но и даже делать украшения из них.
Я научился огранять алмазы, когда мне было одиннадцать лет. Конечно, первые мои попытки по огранке алмазов были неудачными, и кроме скупщика на третьем уровне их никто не покупал у меня. Но постепенно я набил руку.
Сначала я занимался огранкой алмазов, чтобы быть похожим на папу, а потом сдавал их скупщику. Однажды, когда я принёс скупщику алмазы, проходивший мимо меня житель четвёртого уровня предложил мне жетонов за один только огранённый алмаз больше, чем скупщик хотел заплатить за все вместе огранённые алмазы вместе взятые. С тех пор алмазы стали для меня источником стабильного дохода.
Вместе с Ромкой и Славиком мы постоянно ищем алмазы, даже во время прогулок по бункеру. Огранкой совсем мелких алмазов я не занимаюсь, хоть они и встречаются чаще. А вот крупные алмазы мне очень интересны для огранки. Все маленькие алмазы мы просто сдаём скупщику. А вот огранённые алмазы с удовольствием у меня скупают жители четвёртого уровня.
Да, в первый год не все огранки были идеальными, и приходилось некоторые неудачно огранённые алмазы так же отдавать скупщику. В это трудно поверить, но я ограняю алмазы инструментами отца лучше, чем многие работки предприятия на девятом уровне. Меня то и дело зовут лучшем огранщиком в бункере. Я с первого взгляда на неогранённый алмаз, могу сказать, треснет он при огранке или останется целым. И какие виды огранки можно из алмаза сделать.
Два года назад, когда мне исполнилось четырнадцать, и детям после школы разрешено подрабатывать на всех уровнях, кроме одиннадцатого, я попросился на десятый уровень. Да, на десятом уровне нельзя присваивать себе алмазы и отдавать их скупщику за жетоны. Там за этим строго следят у нас: можно в карцере оказаться, если охрана на выходе обнаружит у тебя в кармане алмаз.
А ещё, за работу на десятом уровне бункера, платят меньше всего жетонов. Даже на одиннадцатом уровне платят больше. Но по воскресеньям рабочим десятого и одиннадцатого уровня, когда выходной день в шахте, разрешается спускаться в шахту и искать там алмазы ручным способом.
Даже тем, кто младше восемнадцати, но работает на десятом. Но этой возможностью пользуются очень немногие. Наш скупщик не особо щедр на жетоны за принесенные ему алмазы.
Начиная с четырнадцати лет, у нас многие начинают работать. В день моего четырнадцатого дня рождения я сразу попросился на работу на десятом уровне. Но меня отправили работать на девятый уровень. На ювелирное предприятие, где раньше работал мой папа.
Я проработал на ювелирном предприятии нашего бункера ровно один день. В мой первый и единственный рабочий день старший огранщик Андрей Харитонович, которого все просто Харитонычем зовут, выдал мне рабочую одежду. Показал моё рабочее место. И выдал мне три алмаза, которые я должен был огранить за пять рабочих дней. Точнее, полурабочих дней, так как первую половину дня я обязан посещать школу, а работать там я был должен только вторую половину дня после обеда.
Алмазы, выданные мне Харитонычем, были крупные. Нам с друзьями за месяц максимум пару штук удается найти алмазов подобных размеров. За пять дней, из этих трёх алмазов, я мог такую красоту создать Но вместо создания красоты, я расколол их на несколько частей. В первый час работы. А потом, отправился к Харитонычу.
Положив дюжину мелких алмазов на его рабочий стол, сообщил ему спокойным голосом, что алмазы треснули. От моих слов он дар речи потерял. Сам Харитоныч, уже давно огранкой алмазов не занимается, в силу занимаемой должности. Да и по слухам, огранщиком он был не особо умелым. Зато он, как и я, умеет на глаз определить, треснет алмаз при огранке или нет. А ещё, Харитоныч умеет на глаз определять количество каратов в алмазе, чего не умею я. А если ему дать огранённый алмаз, он без труда сможет сказать, кто из работников его огранял. Так что Харитоныч знал, что выданные им алмазы, при огранке не треснуть. Ели их умышленно не расколоть на части.
Харитоныч тогда долго смотрел, вылупив глаза, то на алмазы на столе, то на меня. А когда я попросил у него новые алмазы для огранки, к нему вернулся дар речи. Он не просто к нему вернулся, но и сделал из него собаку.
Когда Харитоныч орал на меня, то постоянно заикался от гнева, и мне стало казаться, что он не орёт, а гавкает на меня. Как собака. У нас бункере собак нет, только кошки. Но я видел собак в кино. Но я не уверен, что они умеют гавкать так громко, как орал тогда Харитоныч на меня. Не удивлюсь, если его вопли в тот день на всех уровнях бункера было слышно.
А потом О том, что было потом, мне вспоминать не хочется. У меня возникли огромные проблемы в тот злополучный день. И три алмаза, которые я расколол тогда, тут были не причем. Меня за них, сильно наказать не могли. Проблем мне доставил алмаз, который обнаружили у меня в кармане на выходе с предприятия. Благо, мне удалось доказать тогда, что я его не крал, и что его мне в тот день подбросили в карман.