И закрыла за собой дверь.
Да за что?!!
Что это за попадание в другой мир, если я, весь потный, в лучах закатывающегося за дома Солнца, должен развешивать белье на натянутых между баней и сараем веревках? Скотина в стайке шумит и беспокоится пора кормить. Бак А я его подниму вообще? Попробовал не получается. На помощь пришли ведра и здоровенная поварешка. Розовые, жизнерадостно хрюкающие и тыкающиеся мокрыми пятачками в мои колени почти взрослые поросята довольны, а вот рыже-белая, пятнистая, очень толстая корова не очень. Под ногами перемешанное с соломой то самое, хорошо, что я надел галоши. Сначала сено, потом очистка, в последнюю очередь доение.
Покончив с двумя первыми этапами, вернулся во двор за ведром и снова наткнулся на Валю:
Зорьку доить не смей, а то теленок умрет, предупредила она меня и вернулась в дом.
Вот оно что мы прибавление в счастливой семье А какая у нас фамилия? Да к черту. Прежде чем я успел зайти в дом за вещами, чтобы пойти помыться, как она появилась вновь с розовым, застиранным полотенцем на плече и комплектом белья и направилась в баню.
Стирки привалило.
Ее стремление не смотреть на меня становится смешным. Сходив в комнату, включил закрытую плафоном лампочку на потолке, нашел вещи и вышел с ними на улицу. Усевшись на крыльцо, вдохнул пахнущий землей, дымами бань, цветущими садами и немножко стайкой это из-за меня деревенский воздух. Устал как собака все тело ноет, особенно помятые коромыслом плечи и спина. И в таком режиме целый год. Да какой там «в таком» это еще демо-версия в честь первого дня прекрасной новой жизни. Ближе к осени, когда придет пора собирать урожай, я совсем взвою.
На улице послышались шаги, и в калитку постучали. Я же имею право открывать? Пока шел к калитке, представил, как меня сейчас украдет другой оборотень, и я буду ишачить на него. Потом меня украдет третий оборотень, и за пару месяцев я сделаю круг по деревне, вернувшись сюда. Оборжаться!
Кто там? спросил я.
А чего у вас свет не горит? спросил в ответ хрипловатый мужской бас.
А вам, извините, какая разница? вежливо возмутился я.
А ты кто вообще? напрягся гость.
Может Вальку позвать? Я все-таки полезный, может и заступится. Ага, залечу к ней в баню и даже сказать ничего не успею удавит.
Извините, но это вы к нам пришли, а не я к вам, не сдался я.
Вздохнув, гость наконец-то представился:
Константин Викторович. А ты?
Андрей, я от отчества решил воздержаться. Приемный ребенок бабы Зины.
Что ж ты сразу-то не сказал!
обрадовался голос. Ты не бойся, у нас тут воров не водится у своих воровать последнее дело. Я захожу.
И он, не дожидаясь разрешения, просунул руку над калиткой, открыв крючок, и зашел внутрь. Высоченный аккурат размером с забор, метра два. Одет в брюки и белую рубаху, в правой руке силуэт чемодана, а разглядеть черты лица мешает темнота.
Свет включил бы, напомнил он. Надо оно тебе ноги в темноте ломать? издал легкий смешок. Я-то тебя хорошо вижу, а ты меня нет.
Еще одна не озвученная в фильме особенность оборотней. Если по выходу из бани Валя дотянется до тонкой кромки месяца в небесах и распустит его на нити для нового платья, я уже даже не удивлюсь.
А вдруг вы меня на выключатель отвлечь хотите, а сами что-нибудь украдете? продолжил я тянуть время.
Волчицу дождаться надо она разберется.
Ты из города, да? догадался гость. Совсем там вас запугали, вздохнул и принялся запугивать сам. Поверь, если бы я захотел чем-то навредить тебе или этому дому, ты бы мне помешать все равно не смог.
Заору Валентина выбежит, соседи всполошатся, предположил я, сделав шаг назад.
Силуэт Константин Викторович издал жизнерадостный смешок:
Хочешь дурачком себя выставить кричи. Меня в поселке все знают, я учителем работаю.
Плюнув, я сходил на крылечко и щелкнул прибитым рядом с дверью выключателем. Лампочка над дверью зажглась, и я обернулся, увидев гладковыбритого, короткостриженого, обладающего впалыми щеками, худого русоволосого мужика. Улыбается, темно-зеленые глаза весело поблескивают из-под густых бровей.
Как тебе у нас в Липках? спросил он.
Деревня как деревня, пожал я плечами и поделился новостями, надеясь сплавить гостя. Толька-пастух умер, земля ему пухом.
Беги похороны помогай организовывать.
Ужасная потеря для всего поселка, вздохнул он и деликатно меня поправил. Только не «Толька-пастух», а Анатолий Юрьевич. Девяносто три года человеку было все-таки, а ты, уж прости, молод и должен уважать старших. Может на крылечко присесть пригласишь, или так у калитки гостя держать и будешь?
Извините, я не знаю, насколько мне позволено распоряжаться участком, развел я руками.
Мужик посмурнел, подвигал бровями и ничего хорошего не предвещающим тоном вынес вердикт:
Валька зашугала!
Нет! выпалил я чуть поспешнее, чем следовало бы.
Константин Владимирович подошел к крылечку и опустился на него, поставив чемодан рядом. Теперь получилось разглядеть, насколько потрепан, но аккуратно отглажен и чист его костюм. Сочувственно глядя на меня, он грустно усмехнулся: