Молиться перед приемом пищи
никто не стал. Икон в доме я тоже не видел, поэтому, заставив себя медленно и культурно съесть ложку супа и закусить его хлебом, не спеша прожевал просто охренеть как вкусно! и спросил:
А в России атеизм?
Баба Зина дожевала хлебушек, проглотила и укоризненно заметила:
Где твои манеры, Андрюша? Сел за стол, попробовал стряпуху похвали, вон сколько старалась. Я-то, дура старая, задремала, вот, ей пришлось.
Дай Андрею время, бабушка, тепло улыбнулась ей Валентина. Он же городской, у них там все по-другому.
Вот это уровень двуличия! Неудивительно у нее же две «формы».
Спасибо, очень вкусно, похвала далась легко правда же.
Кушай на здоровье, мило прощебетала в ответ волчица.
Я вернулся к еде и принялся наворачивать суп, закусывая его по очереди курицей, огурцом и хлебом. Хрустящий, обмакиваемый в соль лучок в организм поступает фоном. Сидящая напротив Валентина питается подчеркнуто-аккуратно, разительно контрастируя с виденными ранее картинами. Ополовинив свою тарелку, Зинаида Матвеевна решила ответить на вопрос:
В России хошь верь, хошь не верь. Европейцы вон, все как один уверовали в жуках демонов из Ада опознали. А если есть Ад, значит есть и все остальное. Бред, конечно ну какие из насекомых демоны? Они ж неразумные, а черт он, зараза, умный и хитрый. Президент наш, дай ему бог здоровья, атеист. И мы с Валюшей в бога не верим попы оборотней шибко не любят, за грехи, мол, наказаны.
Валентина закусила губку обидно.
Попов щас на колокольнях не вешают, продолжила Зинаида Матвеевна. Но все равно государство их к ногтю прижало. «Открывашки» пользу великую миру приносят, с любовью посмотрела на внучку. Это дар, а не проклятье.
Правильно! одобрил я. Какое же проклятие, если от него одна польза?
Валентина недовольно зыркнула на меня и демонстративно отвернулась к окну. Что-то типа «больно нужно мне твое одобрение, раб!»? Пофигу сказал что думаю.
Вот-вот! обрадовалась моему пониманию бабушка. А в Европе всех оборотней за границу выкидывают. Обычно на наши земли. Это если повезет и сам сдаваться Инквизиции придет, а если спрятавшегося найдут все, пиши-пропало: в кандалы пудовые и в шахту. Бежать попробует всё, сразу на костер!
Почему-то я совсем не удивлен Европа еще и не так может.
Кошмар какой, вполне искренне вздохнул я.
А может это тоже вранье официальной пропаганды? Вечером новости попробую посмотреть в Центре телевизора не было и оценить накал ненависти к соседям.
Тут с улицы раздался громкий стук в калитку.
Кого это там принесло? с этой легендарной фразой Зинаида Матвеевна встала из-за стола и пошла в гостиную посмотреть на гостя в окно. А, Савелий, голос прозвучал вполне радушно. Сидите, кушайте, велела нам и пошла во двор.
Повисла гнетущая тишина, в которой пронзительно отбивали секунды «ходики» из моей комнаты. Варвара нагнетала саспенс, неотрывно пялясь на меня с непроницаемым выражением лица.
Игнорируем, доедаем супчик и беремся за яблоко. Ах, да!
Спасибо еще раз, офигенно вкусно, поблагодарил «стряпуху» еще раз.
Усмехнувшись, она положила руки локтями на стол и опустила подбородок на ладони:
Я тебе в тарелку плюнула.
Я был морально готов, поэтому легко переборол отвращение и облизнулся:
Буду счастлив, если ты так будешь делать каждый раз.
Фу-у-у! скривилась она. Весь аппетит пропал! Доедай, раб, презрительно подвинула мне свою тарелку и пошла в большую комнату явно подглядывать за бабушкой и гостем в окно.
Больше плевать не будет.
Почему бы и не съесть добавочку? Унизительно? Да хрена с два я месяц постился, похудел килограмма на три, после такого можно поступиться малой толикой самоуважения. Стоило мне откушать пару ложек из Валиной тарелки, девушка вернулась и отобрала у меня вкуснятину, усевшись на свое место. С демонстративным отвращением зачерпнула супа и поднесла ложку ко рту одновременно с возвращением бабы Зины в дом.
Толька-пастух помер, поделилась с нами новостями. Пойду Клавку успокаивать, зашла в комнату, дав Варе возможность вылить суп обратно.
Земля пухом, сымитировала девушка грусть.
Пастухом в таких условиях может работать только обычный человек, а значит ей на него вообще плевать.
Святой человек был, голос Зинаиды Матвеевны наполнился плачущими мотивами. Тридцать лет с Клавкой
прожил, руки золотые, появилась на кухне в черном длинном закрытом платье и в черном платке на голове.
Плачет.
Вы сидите, деточки, кушайте, шмыгнула на нас носом и покинула дом.
Жри, Валя толкнула тарелку так, что содержимое немножко расплескалось. Со стола уберешь потом, всё помоешь и скатерть вон испачкал, с издевкой потыкала в пятна пальцем. Придется постирать!
Просто ужасно.
Больше не хочу, отодвинул я ее тарелку.
Я после тебя жрать не буду, презрительно выплюнула она. Свиньям вылей, в кастрюлю обратно не смей.
А в деревне разве не учат бережно относиться к еде? Что ж, приказ есть приказ если Зинаида Матвеевна спросит, я так и скажу.
Хохотнув, девушка добавила:
А если захочешь второе в бане варится поросячья каша! Угощайся там на всех хватит!