Учительница, конечно, заметила, как осеклась ее собеседница, и с грустной улыбкой сказала:
Я понимаю, Александра Мефодьевна, что у него есть друзья, как и у каждого парня его лет. Вот пусть бы кто-то из них и пришел сюда, посоветовались бы, разработали бы своего рода план Тут надо действовать наверняка.
А давайте вот вдвоем и посоветуемся! схитрила мать.
Какой из меня советчик, терпеливо, как школьнице, сказала учительница. Есть советчики получше меня.
Кто? насторожилась Александра Мефодьевна.
Хотя бы я.
С этими словами, отодвинув пеструю занавеску, из второй комнаты к ним вышел незнакомый Александре Мефодьевне мужчина лет сорока. Говорил он по-русски, слова получались четкие, жесткие.
Знакомьтесь, сказала учительница.
Блохин, протянул он руку.
Александра Мефодьевна пугливо отпрянула, но потом поспешно встала и пожала ему руку.
А вы не волнуйтесь, спокойно, размеренно выговаривая каждое слово, сказал он, у меня больше оснований бояться, но, как видите, я даже согласен помочь другим. К сожалению, только советом
Держался он уверенно, был подтянутый, с военной выправкой. Гражданский пиджачишко совсем не шел ему.
Извините Александра Мефодьевна не знала, как назвать его: Блохин, товарищ Блохин или пан Блохин? Поэтому решила никак не называть. Извините, но я хотела только договориться насчет того, чтобы Гриша пересидел здесь до поезда. А больше я ничего не знаю.
Это не беда. Пусть подойдет кто-то из его товарищей, и мы гут все подготовим.
Хорошо. Хорошо. Я пойду. До свидания заторопилась она.
Марфа Давыдовна провела ее до крыльца и, заглянув в глаза, сказала:
Передайте вот что: Марфа Давыдовна ручается за этого человека. Ему можно доверять. Ясно?
Через несколько дней Петро Довгань, Петро Волынец и Игорь Коцюбинский направились в Калиновку, чтобы разведать обстановку. Шли втроем, чтобы там можно было соблюсти все предосторожности.
Не успели дойти до края села совсем немного, когда навстречу им вышли трое в форме два немца и полицай. Узнали в третьем Чумака. Это было особенно некстати. Петро Довгань сунул руку за пазуху, где лежал парабеллум, и поставил его на боевой взвод.
Когда поравнялись, немцы сняли с плеч винтовки, поставили их прикладами на землю и один вяло сказал:
Хальт!.. Документ
Хлопцы вытащили аусвайсы, а Игорь полицейское удостоверение. Петро Довгань сверлил глазами Чумака, но тот, повернувшись к нему боком, сказал немцу:
Пан жандарм, эти все трое товарищи Милентия Кульчицкого и Гуменчука Григория, которого ищут. Одна компания.
Из всего этого немец понял только слово «товарищи». Тыча пальцем то в Довганя, то в Волынца, он спросил, растягивая это слово:
То-ва-ри-щи? Кам-ра-де?
Да, да! широко улыбаясь, сказал Волынец по-немецки. Мы с ним камрады. И я, и вот Игорь, он в полиции служит, и Петя. Все мы когда-то с вашим коллегой, Волынец кивнул в сторону Чумака, учились в одном классе. Мы его товарищи.
Все это Волынец говорил по-немецки, быстро, не задумываясь, со смешком. Немцы смотрели на полицая. Тот не возражал, потому что ничего не понимал. Он даже разинул рот
от напряжения, пытаясь вникнуть в смысл слов Петра.
Немцев же такие сентиментальные воспоминания совсем не интересовали. Один из них нетерпеливым жестом остановил Волынца и, повернувшись, зашагал дальше. Полицай и второй жандарм пошли за ним следом. Чумак ничего не мог понять, но и дальше объяснять что-либо немцам не решался. Могли дать по зубам, чтобы не был навязчивым.
Когда хлопцы пришли в Калиновку, Игорь направился в свою железнодорожную полицию, в казарму, чтобы узнать, спокойно ли вокруг. В любом случае его пропуск и форма полицая могли пригодиться. Волынец остался караулить возле дома. Порог переступил только Довгань.
Но дома, кроме Мити младшего сына учительницы, никого не оказалось.
Вы посидите трошки, а я сейчас позову дядю Григория.
Митя надел пеструю кепочку и выбежал из дому. Петро тоже вышел на крылечко, стал в тени под вишней и, подождав, пока подойдет Волынец, сказал:
Последи, сколько их будет идти. Блохина нет. Митя побежал за ним.
Вернувшись в дом, Довгань сел у окна. Вскоре пришел и Блохин. Вошел, улыбнулся, протянул руку.
Блохин.
Петро Довгань.
Это что, фамилия или кличка?
Я ж у вас не спрашиваю
Ну хорошо. На чем погорел ваш товарищ?
Хотел украсть велосипед Пацан еще. Покататься захотелось.
Угу Блохин испытующе посмотрел на Петра, а вы кем ему доводитесь? Родственник?
Мы в Павловке все родственники.
Значит, каждый вам дядя и каждая тетя
Нет. Зачем же так. Никто он мне, ответил Довгань.
Каждый хотел взять инициативу в разговоре.
И много у Гриши так, кажется, зовут этого парня родственников вроде вас?
Да есть немного.
Голыми кулаками из камня высекаете искру? Кто же еще, кроме вас?
Петро встал.
Бувайте здоровеньки! Если мое не в лад, то я со своим назад. На допрос мне можно и в управу попасть. Мы многого не просили посадить товарища в поезд. Да и просили не вас, а Марфу Давыдовну. Вы же тут допрос учинили.
Ну извини, спохватился Блохин, не горячись. Я ведь старше. Вот и хотел о вас побольше узнать.