И Таня тренировала память, вырабатывала в себе эту особую зоркость: по нескольку раз проходила разведчица на станции Сущево у спрятанных под брезентом танков, чуть ли не вслух пересчитывала орудия, стоявшие на платформах на запасном пути в Чихачеве, запоминала номера груженных снарядами автомобилей, сделавших вынужденную остановку в поселке Бежаницы. И все это на виду у гитлеровцев, с риском для жизни.
Сколько раз, услышав окрик «Ком мит цум комендант, шнель!» («Идем к коменданту, быстро!»), Ланькову охватывал цепкий страх, но она с обворожительной улыбкой протягивала патрулю дновский паспорт или, залившись слезами, объясняла «пану солдату», что ищет больного отца-беженца.
Особенно тяжело приходилось разведчице в путей. Осень сорок первого выдалась короткой. Зима наступила рано. Все шло в ней гуртом: холодные дожди с мокрым снегом, сильные заморозки, метели. Обледеневшая грязь на дорогах, а по ним шагать и шагать. Все чаще и чаще попадались навстречу отряды карателей и лжепартизан. «Легенды» о пропавшем женихе, больном отце, о желании посетить божий храм, открытый оккупационными властями, совершить куплю-продажу на воскресном базаре помогали теперь плохо. Чтобы добыть ценную разведывательную информацию, приходилось подолгу мерзнуть в придорожном ельнике, прятаться в разрушенных постройках.
Ашевские болота. На многие километры протянулись они топкие летом и почти непроходимые весной и осенью. Сюда, в лесную деревушку Сусельницу, привел разведгруппу «01» ее командир. База тут была выбрана не случайно. Хотя место и глухое, но невдалеке от заболоченного леса проходила железная дорога Новосокольники Дно Ленинград. Магистраль имела стратегическое значение.
Мы обязаны всегда знать, что делается на железной дороге, объяснял товарищам главную задачу командир группы. Эту «железку» должны видеть и наяву и во сне.
Всю первую военную осень из Ашевских болот летели в штаб Северо-Западного фронта радиограммы с короткими сообщениями о взорванных мостах, спущенных под откос фашистских эшелонах, с координатами сосредоточения вражеской техники, оперативных аэродромов гитлеровцев, складов боеприпасов и горючего.
Если героями диверсий были мужчины бойцы группы «01», то основную массу разведывательной информации
доставляли в Сусельницу девушки младший лейтенант Елена Соколова и боец Татьяна Ланькова. С помощью старших товарищей Таня быстро постигала премудрости военной разведки.
А товарищи у нее были настоящие. За плечами у каждого служба в армии да месяц суровых и трудных боев.
К Тане они относились по-рыцарски, с немного грубоватой, но крепкой братской любовью.
Было что перенять и от старшей подруги, скромной, мужественной женщины. Соколова обладала замечательным даром: почти безошибочно угадывала, кому можно довериться, как поступить в сложной ситуации.
Однажды, уже в глухозимье, Соколова, Ланькова и Иванов после удачной диверсии, довольные, усталые, возвращались в Партизанский край, где временно базировалась их разведгруппа. На горизонте монолитным утесом синел спасительный лес. Шли на лыжах, кустарником. Снег был рыхлый и глубокий. У девушек иссякли силы, и Таня попросила:
Саша, осталось совсем немного, давай напрямик дорогой через деревню.
И то правда, поддержала подругу Лена, утром в деревне фашистов не было.
Пошли, согласился Иванов и повернул к сараю на околице.
И вдруг тишину вспорола автоматная очередь. Вторая
Засада! крикнула Соколова и, резко свернув, побежала к обрыву реки.
Ланькова упала. Небольшие снежные фонтанчики встали впереди и по бокам. Поднимешься смерть. «Нет, живой не дамся. Лучше гибель под пулями», мгновенно решила Таня и, вскочив, метнулась к обрыву. Точно по сигналу вся деревня засверкала выстрелами
А ты, видно, в рубашке родилась, сказал Иванов, рассматривая в лесу продырявленный пулями вещевой мешок Ланьковой.
Лене спасибо, улыбнулась счастливо Таня, не укажи она путь к спасению, никакая рубашка не помогла бы.
Были и другие встречи. Как-то раз на проселочной дороге к разведчицам подошел человек средних лет в форме командира Красной Армии и спросил:
Не видели ли вы поблизости немцев?
Соколова ответила на вопрос вопросом:
А зачем они вам?
Незнакомец усмехнулся:
Служить к ним иду, паек обещали.
Не выдержала Татьяна, отчитала его последними словами. А тот стоит и посмеивается. Совсем распалилась девушка, уходя, бросила:
Мурло дезертирское! Чтоб тебе ни дна ни покрышки!
Спустя месяц командир группы направил Ланькову со срочным пакетом в штаб 2-й Ленинградской партизанской бригады. Каково же было изумление Тани, когда в комбриге старшем политруке Васильеве она узнала «дезертира», встреченного по дороге в Поддорье. Готова была со стыда сгореть, но Васильев не дал слова сказать, начал благодарить:
Ну и выручили вы меня тогда. Иду. Настроение прескверное. А встретил вас, послушал, как русские девушки «благословляют» тех, кто присягу забыл, легче на душе стало: «Мурло дезертирское!» Ведь надо же такое придумать
Гитлеровцы пользуются складами только ночью. Да и охраняют умело, возразил Злотников.