Но в действительности появились другие буканьеры, человек сорок пятьдесят, которые плыли вдоль побережья в пирогах. Они сказали, что на остров высадилось испанское войско. Они вступили в бой и потерпели поражение и теперь направлялись на Тортугу, чтобы отсидеться там, пока на Испаньоле не восстановится спокойствие. Они не смогли взять с собой свое копченое мясо и другие съестные припасы.
Мы накормили их, и все долго разговаривали тем вечером. Я сказал, что нам следует уйти в глубь острова и спрятаться в горах. Мелин сказал, что это не поможет. Индейцы пытались укрыться там и посмотри, что с ними случилось. Возможно, мы продержимся какое-то время, но, когда у нас иссякнут запасы пороха, испанцы перебьют нас.
Все равно, что стрелять лошадей забавы ради, заметил я, но никто меня не понял.
Наконец мы улеглись спать, единогласно приняв решение отправиться на Тортугу завтра утром.
Глава 9 КАК Я СТАЛ ПИРАТОМ
Пожалуй, то было самое яростное сражение из всех, в каких я участвовал, а мне доводилось участвовать в очень и очень жарких боях. Я услышал вопль, узнал голос Мелина и бросился к нему на помощь. Мы поочередно окликали по имени всех наших и стреляли в любого, кто не отзывался по-французски. Когда ночное небо посерело, мы стали стрелять пометче, прячась за стволами деревьев и выскакивая, чтобы быстро прицелиться и спустить курок. Казалось, противник превосходил нас по численности в шесть-семь раз, они теснили нас к морю и в конечном счете вынудили отступить на берег.
С одной стороны, это было плохо, поскольку здесь испанцы видели нас лучше, но с другой хорошо, поскольку здесь мы могли укрываться за камнями и выброшенным на берег пла́вником, а они боялись последовать за нами на открытую местность. Один или два попытались, но угодили под наши пули, как только выступили из-за деревьев. Я думал, что скоро вернутся корабли и тогда всем нам крышка.
Но испанцы попросили о переговорах. Они поклялись, что не причинят вреда человеку, которого мы пошлем к ним, но не хотели присылать к нам своего представителя. Мы очень долго препирались по этому поводу, поскольку никто у них не говорил по-французски, а Мелин неважно говорил по-испански.
Вот тогда-то я и совершил один из глупейших поступков в своей жизни. Я сказал Мелину, что знаю испанский лучше, чем он, и стану переводить для него. Немного погодя мы с Мелином отдали товарищам свои мушкеты и ножи, поднялись по отлогому берегу и вошли в джунгли, чтобы поговорить с испанцами.
Там нас ждали двое, испанский офицер и испанский фермер. Насколько я понял, под командованием офицера находилось около десяти солдат, а под началом фермера примерно сотня других фермеров. Едва мы вступили под сень деревьев, они нас схватили и обыскали на предмет оружия и, разумеется,
нашли мой денежный пояс и забрали все золото себе. Мелин запротестовал, а я принялся орать дурным голосом, но все без толку. Они пообещали убить нас обоих, если мы не заткнемся.
Тогда я попытался напасть на них. Я выхватил нож из-за пояса у одного фермера, стоявшего поблизости, и бросился на испанского офицера. Я бы убил их всех прямо на месте, если бы мог; в жизни никого не ненавидел так, как ненавидел того парня. Это были мои деньги, заработанные тяжелым трудом и бессчетными треволнениями, помноженными на необходимость принимать сложные решения, и испанцы поклялись не причинять нам вреда, если мы придем к ним без оружия.
Я успел ткнуть офицера ножом в бок, прежде чем кто-то шарахнул меня по башке. Когда я очнулся (чувствуя себя как полураздавленное насекомое, отскобленное от подошвы башмака), руки у меня были связаны, и у Мелина тоже.
В конечном счете нам велели валить прочь садиться в свои пироги и убираться с острова. Если мы подчинимся, сказали они, мы останемся живы и здоровы. Если мы откажемся, они будут удерживать нас здесь до прибытия их подкрепления. Они уже послали за ним, и оно придет завтра.
Мы сделали вид, будто не поверили, но на самом деле мы поверили. Я поверил, и наверняка Мелин тоже. Радость испанцев была явно непритворной. (Именно тогда я понял, как же невыносимо видеть радость людей, тебе ненавистных.) Последние несколько дней отряды солдат и фермеров прочесывали остров, и теперь, когда этот отряд нашел нас, к нему скоро присоединятся другие. Они разрешили нам похоронить наших мертвецов и наполнить водой фляги, а потом нам надлежало убраться прочь. Около полудня следующего дня мы покинули остров двадцать или тридцать человек в четырех пирогах, но тогда я еще толком не оправился и мало чего помню. Ночью мы устроили стоянку на побережье Испаньолы, а наутро двинулись к Тортуге.
Убогий городишко исчез с лица земли. Испанцы разнесли его огнем корабельной артиллерии, а руины подожгли. Тем не менее там осталось много людей. Они убежали в лес, когда испанские орудия открыли огонь. Вечером Мелин собрал группу мужчин и поговорил с ними.
Но предварительно он переговорил со мной. Я сказал Мелину правду. Со времени своего последнего разговора с капитаном Бертом в каюте на «Уилде» я впервые говорил правду видимо, удар по голове сослужил мне хорошую службу. Я сказал, что раньше был пиратом, знаю навигацкое дело и вообще хороший моряк.