Нашлась только одна кружка. Свою Федосов увез в Рязань.
Эх, молодо-зелено, проворчал Кузьмин, вытаскивая из кармана пластмассовый складной стаканчик.
Да, сказал Семен, наверно.
Но я выберусь, механик. Запомни. Я выберусь.
Я пошел, Феликс?..
Капитан тоже на мгновение застыл, прочно утвердив маленькие ноги и нервно похлопывая себя по реглану обрывком стального линя. Семен видел его напряженную шею с подбритыми волосами. «Коршун» качнулся, но капитан словно припаялся к палубе. И Семен впервые понял то, чего так долго не мог понять, эти люди истосковались по морю. Они больше не могли без него. Даже при малейшем ветерке с моря у них вздрагивали ноздри, а в походке появлялась особенная, сдерживаемая упругость.
Так, сухо подытожил Ризнич. Старший помощник, идем в порт. Распорядитесь.
Когда Ризнич вывел «Коршуна» на пеленг триста семь, было поздно что-то менять...
Шагая рядом с Семеном через лужи к автобусу, он думал о «Коршуне», и, захламленный, какой-то измученный, с ослабевшим такелажем, с захлестанными коридорами и каютами, со всей своей неразберихой, траулер показался Феликсу не пепелищем, а целиной, которую предстоит осваивать ему. И впервые в глубине души еще неосознанно он почувствовал себя капитаном.
Я должен только тебе за билет.
Держитесь за этим парнем.
Почему радирует Федоров? На этот вопрос он не находил ответа. «Коршун» в рейс повел Ризнич. Он точно знал, что Ризнич. Куда же он мог деться?
Сначала на мостике, а затем внизу в машине звякнул телеграф, и тотчас зачастил главный двигатель, а в корме с характерным глухим металлическим гулом словно железный шар прокатился по деревянному настилу сработала рулевая машина. «Коршун» добавил ход и положил руля. И это тоже ни в коей мере не касалось его.
Я не прощу себе, если ты не вернешься. Нельзя оставлять все так, как сейчас. Иначе от нас всю жизнь будет нести дохлой рыбой...
Чтобы не прозевать, Семен несколько раз выглядывал в коридор и прислушивался, не идет ли почтальонша. Наконец послышались ее шаркающие шаги. Не успела за ней закрыться дверь, как газета была уже в руках у Семена. Каждый день на первой полосе дают сводку по Управлению тралового флота под заголовком: «Вести с промысла». Он нашел ее. Круглыми жирными буковками в столбик были напечатаны названия судов, а рядом обычным шрифтом в скобочках указаны фамилии капитанов. Суда назывались по количеству улова. Семен пальцем вел по списку: «Карагинский», «Орбели», «Смелый», «Беляна», «Крутогорово», «Первенец» и, наконец, «Коршун». Капитан Федоров Ф.В., 650 центнеров. Это значит, что в Олюторку «Коршун» пришел с трюмами, залитыми почти под жвак.
Семен окончательно опомнился через день, когда к нему в общежитие пришел врач.
Автобус тронулся. Дорога на взлетную полосу огибала аэровокзал. Ребята пересекли двор вокзала и вышли к дороге. Семен еще раз увидел их. Они стояли на краю кювета, залитого водой, засунув руки в карманы плащей, и неулыбчиво смотрели на удалявшийся автобус. Где-то над ними едва угадывалась заснеженная громада Авачинской сопки. Моросило...
Они швартовались, подлетая к причалу «самым полным» и только метрах в двадцати от него давая задний ход. Во всем их облике было что-то горделивое и отчаянное. Они возвращались потрепанные, но с победой как солдаты. И капитаны знали, что не одна сотня глаз смотрит на них с берега, и это не было лихостью.
Но в море ушли, не выяснив главного. Ризнич по-прежнему стоял на капитанском мостике, как будто ничего
не случилось.
Вы подойдете? спросила она.
У кинотеатра ярко светили сильные лампочки. На скамейках шушукались девчата, спокойная женщина катила перед собой детскую коляску. Семен поднял воротник и прошел мимо.
Глава пятая
Выбирайтесь, капитан, устало сказал Семен и грузно опустился на стул.
От удивления Семен сел на кровати.
Семен возвращался, думая о словах доктора.
Сегодня капитан не давал команде ни минуты покоя. «Коршун» готовился к рейсу. Уже Мишка отправился за «отходом», уже приняты и погружены снасти и продукты, уже залиты водой и соляром танки. И ошалевшие от суматохи и окриков матросы мотались по палубе, подбирая разбросанные инструменты. Стармех, опухший и злой, вконец издергал механиков. Когда в машинном отделении все заблестело, он послал их наверх в последний раз опробовать лебедку и шпиль. Он словно проснулся после спячки и наверстывал упущенное.
Ругнувшись, стармех полез наверх. Моторист поерзал с минуту и тоже пошел за ним.
Вы слушаете? Иван Артемьич, тут не написано Феликс. Здесь так: «Коршун» капитан Федоров Ф. В. Чернилами написано и расплылось, плохо видать. Что ему ответить?
Переберем, Костя, сказал Семен. Только бы запчасти выдрать...
И вдруг Семен отчетливо понял, что никакая сила не заставит его сейчас перешагнуть через этот порог.
Не иду, и все... Передай там, повторил Семен. Пусть меня высадят здесь, пока не вышли из ковша. Тебя за мной капитан послал?
Феликс огорченно покачал головой и прищурился, точно ему было больно:
Ты с ума сошел, старик? Объясни толком, что случилось?
Старина, сказал Феликс, ты должен вернуться. Делай что хочешь, но ты должен вернуться.