По приходу «Чавычи» в рыбокомбинаты администрация судна заключала с ними договор, по которому ее экипаж брал на себя обязанности по обслуживанию лебедок и нес ответственность за сохранность грузов, а комбинат должен был обеспечивать погрузочные работы. Их ход нередко осложнялся непогодой. Так, в феврале 1936 г. во время стоянки на западном побережье при шестибалльном ветре и сильном волнении стал тонуть кунгас с рыбопродукцией, стоявший у борта парохода. Матросы Чудинов и Лысев быстро спустились на него и спасли от гибели 150 ящиков консервов.
Во время стоянки в Олюторском рыбокомбинате из-за нехватки грузчиков погрузка рыбопродукции производилась медленно. Для ускорения работ из желающих помочь морякам пассажиров была организована бригада в составе 15 чел. Здесь пароход в течение одиннадцати суток был затерт льдами. За время вынужденного дрейфа подошло к концу продовольствие. Моряки сели на жесткий паек: команде выдавали по 600 граммов хлеба в день, комсоставу по 400. Пресная вода для котлов и питья также оказалась на исходе. Весь экипаж и пассажиры были мобилизованы на заготовку снега. Его собирали с льдин, насыпали в форпик, а затем плавили паром. Так добыли около 100 т воды. Это позволило пароходу снять в Олюторке почти все рыботовары.
В течение всех суток ледового плена А. И. Щетинина не сходила с капитанского мостика, собственноручно управляя судном, ища удобный момент, чтобы вывести «Чавычу» изо льдов. Команда парохода работала слаженно и без суеты. Старший помощник Винер, матросы Кужель
и Федоров для освобождения судна пытались распилить льдину пилой, но из этого ничего не получилось. Для разворота парохода за льдины заводили легкий якорь. В результате титанических усилий «Чавыча» покинула тяжелые льды без повреждений корпуса. Для того чтобы избежать поломки гребного винта, капитан приняла решение притопить ее корму, для чего команда и пассажиры в течение нескольких дней перегружали содержимое носовых трюмов в кормовой. Тем не менее, хотя осадка судна кормой и достигла 6,7 м, три лопасти гребного винта были погнуты.
С 10 по 20 мая на «Чавыче» проводилась стахановская декада по покраске. Матросы Пленник, Кужель, Беда, Колобов, Лысов, Сухоруков и Старшов перевыполняли нормы на 200300 %.
В августе на западном побережье, когда пароход находился на рейде у Воровского рыбокомбината, одна из пассажирок упала за борт. Матрос Федоров, стоявший на вахте, спасая ее, бросился за борт. Ему на помощь поспешил матрос Янукович, и совместными усилиями женщину быстро извлекли из воды.
К середине 1936 г. из состава экипажа, перегонявшего «Чавычу» на Камчатку, осталось всего три человека капитан, матрос и боцман. Высокая текучесть кадров объяснялась, в первую очередь, тяжелыми условиями труда, особенно у кочегаров, которым сильнее всего доставалось во время штормов. Не всегда качественным оказывалось питание. Пароход не имел холодильной камеры, поэтому мясо, особенно летом, хранить было негде. Зачастую недоставало овощей, но случаев цинги не отмечалось.
Нелегко приходилось и ехавшим на пароходе пассажирам, особенно тогда, когда судно не могло подойти к берегу из-за непогоды или сложной ледовой обстановки. Об одном таком случае помощник капитана по политической части И. А. Поздняков информировал политсектор АКО. «Ставлю Вас в известность, что на борту парохода имеем 139 человек пассажиров Запас питания на пароходе имеем на шесть суток, неприкосновенный запас на пять суток. На пассажиров выделили два мешка муки, 75 кг крупы, сливочное масло и рыбных консервов по две банки на человека в день. Хлеба 100 граммов, чего недостаточно. Одиннадцать человек не имеют денег для питания. В трюмах холодно и сыро. Положение неважное. Каждый день приходит делегация, предъявляет требования нормального питания и доставки их в порт».
«Чавыча» стала хорошей школой для многих моряков. За ее счет на учебу был послан радист, которому в декабре 1936 г. присвоили звание радиотехника. Машинист Евдомаха за отличную работу дважды получил премию и был переведен в четвертые механики. Матрос Кужель стал четвертым помощником капитана. Учеником радиста был принят бывший беспризорник, который после четырехмесячного обучения успешно выдержал испытание на квалификацию младшего радиста. В начале ноября 1936 г. петропавловский городской отдел народного образования обратился в АКО с просьбой устроить на судно шестнадцатилетнего «трудновоспитуемого».
Конечно, в жизни экипажа была не только работа. Повышение культурного уровня команды проводилось на занятиях общеобразовательного кружка, на судне действовал кружок политической грамоты и истории ВКП(б). Из-за отсутствия «красного уголка» их занятия проходили в кочегарном кубрике.
Досуг моряков скрашивался участием в судовом драмкружке, которым руководила сама Анна Ивановна. В нем занимались восемь человек. Кружок дал несколько вечеров самодеятельности, один из них в Воровском рыбокомбинате. Здесь рабочим показали пьесу «Пустяковое дело». Судовая редколлегия выпустила за год четыре фотобюллетеня и три стенных газеты с карикатурами. Работал на пароходе и фотокружок, правда, у него нередко случались перебои с материалами.