Если бы Он был. я тоже поднял указательный палец. Вряд ли бы допустил это.
Вообще все разговоры про кару Божью и всë в этом духе, меня сильно раздражали. Иногда даже выводили из себя.
Я раньше сам в Бога верил, молился и в церковь ходил, пока в армию не пошёл. А там увидел молодых парней, которых по периметру раскидало по кускам.
Если бы Он был, то не думаю, что позволил бы нам убивать себя.
Тишину, повисшую в медицинском блоке, разрезал звук сирены.
К нам везут! Лариса Михайловна подскочила, напяливая маску и перчатки. Чего сидим?
Я тоже надел перчатки и натянул маску.
Мы замерли у двери в ожидании.
Наши заносили людей на носилках, в какой-то момент мне показалось, что всех не разместим по койкам.
Сразу вспомнилось, как после очередного боя, раненные лежали прямо на полу, истекая кровью.
Тогда на войне всё было ясно, тут свои, там чужие. Даже были понятны причины, территории, конфликты и прочее. Сейчас же всё иначе. Люди ни с того ни сего начинали жрать других людей. Было не понятно, как с такой скоростью распространяется зараза. Будто по щелчку, люди разделились на здоровых и заражённых. Я был уверен, что ни Катю, мою жену, ни Лизоньку, мою маленькую девочку, никто не кусал. Они обратились сами.
Я помотал головой, развеивая дурные воспоминания и мысли.
Совсем молодые парни и девушки, дети и подростки, ни одного взрослого и уж тем более пожилого, я не увидел.
Большинство ребят были обезвожены и истощены. Ну, хоть раненых нет, уже хорошо.
Нужно было осмотреть каждого на наличие укусов и царапин, и взять кровь на анализ. Все пробирки с кровью, мы заботливо укладывали в ящик.
Я первым делом подошëл к совсем маленькому мальчику, ему на вид было не больше пяти лет.
Мальчик смотрел на меня с испугом.
Эй, привет, как ты? я погладил его по голове.
Больно. тоненьким голоском произнëс он.
Где болит?
Он протянул мне правую ручку.
Я закатал ему рукав и ахнул.
На маленькой, тонкой ручке, виднелись следы от свежего укуса.
Мама. всхлипнул он в унисон со мной.
Как тебя зовут?
что всë таки связан ремнями.
Пару раз попытался вырваться и снова улëгся.
Ну всë, это конец.
Они связали меня и оставили, как приманку для тварей, а сейчас сидят где-нибудь и ржут надо мной.
Проснулся? услышал я голос врачихи.
Почему я связан? слабым голосом спросил я.
Ты бредил, метался на кушетке, пришлось связать, чтобы не покалечился.
А где все остальные? вся моя признательность к этой женщине быстро улетучилась.
В общие комнаты переселили.
В смысле? А я? с подозрением уставился на неë я.
Головка от... раздражено начала она, но быстро совладав с собой, ответила. А ты ещë болен. Вот вылечим простуду, и поскачешь к остальным.
Не врёшь?
Я за тобой утку, до конца твоих дней, выносить не собираюсь. процедила женщина.
Я смутился и покраснел.
Мне было стыдно, что ей приходилось убирать за мной, но ещë хуже было то, что я не доверял ей.
Она достаточно добрая старушка, а я с ней разговариваю так, как будто она на допросе. Хотя с другой стороны, это я связан.
Развязать можете?
Конечно, Серëжка. улыбнулась она и расстегнула заклëпки на кожаных ремнях. У меня так внука звали. добавила она с горечью.
Спасибо...
Лариса Михайловна.
Я кивнул.
Он умер? вдруг понял я.
Она промолчала, поджав губы.
Давно?
Давно, ещë маленьким был, только окрестили, и на следующий день Бог его к себе прибрал, но оно и к лучшему. Этого ада не увидел, мальчик.
Она протянула мне кружку. Я снова поморщился, предвкушая вкус отравы, но на этот раз там оказался тëплый клюквенный морс.
Витамины, как-никак. ответила она и налила мне ещë.
Спасибо.
Она отмахнулась от меня.
Всë некогда мне с тобой тут сидеть.
Я нахмурился.
Странное чувство, в груди стало так тепло.
Я вдруг вспомнил, как моя мама укладывала меня спать. Наверное мне было лет пять или даже шесть.
Мама часто читала мне сказку о зимородках. Маленькие птички, которые заботятся о своих птенцах только зимой. Там что-то было о весне и печали. Я вряд ли вспомню сюжет.
Я словно зимородок, потерял свою маму весной.
Нет, она не умерла, ничего такого.
Просто тогда она изменилась.
Один из маминых любовников, подсадил её на наркоту, тогда она перестала быть собой. Больше не читала мне книжки и не целовала на ночь.
Когда-то красивое лицо, осунулось, она очень сильно похудела, превращаясь всë больше в монстра. Который был вечно голоден.
Когда она сошлась с Алексеем Сергеевичем, наша жизнь немного изменилась в лучшую сторону.
Моя мама слезла с героина, но перешла на алкоголь.
Не было ни дня, чтобы я пришёл со школы, и ни застал еë с бутылкой.
Однажды, когда я вернулся, в нашей квартире сидели двое мужчин.
Один из них испепелял меня взглядом. Мама сказала, что я должен пойти с дядей. Тогда я узнал цену своей жизни, две бутылки водки.
Мужчина, что не сводил с меня глаз, тут же начал распускать руки прямо в машине. Он трогал меня, гладил, и шептал о том, что всегда хотел рыженьких.
Я убежал от них через неделю. Вернулся к маме, а через пару дней пришла полиция. Я упорно молчал, а мама, говорила о том, какие у нас замечательные условия.
Меня забрали в детский дом, уже там я познакомился с Денисом.